№ 16 - страница 12

Бытописатель я дотошный

И привожу — как аргумент —

О продвижении пригоршни

Таланта данный документ:

Сперва шёл с Нарвы в Капернаум

Большой верблюдов караван.

Почти такой же из Бернау

Шёл по горам в Вазиристан.

А третий брёл из Самарканда,

Хорезм минуя и Коканд,

Через Хиву — вновь до Коканда,

А там — опять на Самарканд…

Быстрее первых трёх четвёртый

Азоевропу налегке

Прошёл, как по дороге твёрдой,

Возникшей махом на песке.

Притом погонщики друг друга

Отменно знали отродясь,

Поскольку все — из Устилуга,

Свистя Стравинского на раз.

И вот, верблюдские поводья

Свои однажды отпустив,

Они затеяли мелодью

«Весны священной» на разлив;

А там, в Разливе-то, плешивый

Собрат из пункта номер шесть,

Наверно, вдохновлённый Шивой,

Решил чинить короне месть.

Он в кокон тлена

врос по шею —

Торчит одна лишь голова —

И поручили брадобрею

Раз в месяц стричь ему слова…

Но, впрочем, вспомнил: двухголовый

Он был по жизни, господа,

Рождён Персеевой Сверхновой,

А также площадью Дворцовой,

Да — не был в Клязьме никогда!

А между тем в Мадриде знали,

Что прибывает мой спец-груз,

Отбив на бронзовой медали

Весьма изысканный опус;

И в честь того же в Сарагосе

В корчме Двух Висельников стол

Накрыли, толику в обозе

Приняв даров почётно столь.

…Вот это по сердцу монарху!

Уважил братец-канцлер мой.

Видать, по совести — не страху —

Он служит мне своей душой.

В канцелярии у канцлера добротно:

Знает жёрдочку свою там каждый кур.

Покушалось, правда, много хитрых дур

На красавчика — с травою приворотной…

Устоял! Вы знаете, работе верен —

Угождать короне, дух распространять

Беззаветной преданности, множить рать

Герцогинь неравнодушных и царевен!

Но в подвале канцелярии иначе —

Правит бал там

антиканцлер-доброхот;

Прокопал туда он из Судана ход,

Не вставая

сорок восемь лет с карачек…

В понедельник

мне присвоил Комитет

Звание Почётного Кретина.

И возникла тут же давних лет

В титулярной памяти картина:

Маршируют простаки — за рядом ряд —

Преданность вздымая как плакаты,

На трибуне сверху циники стоят,

Куша предвкушением объяты, —

Мол, наш бизнес нончева —

Состоять при власти —

Куш сочнее сочного,

Сладость слаще сласти!

Было то в Бильбао, где-то за Ельцом,

Или в Ярославле, близ Толедо,

Но вассалы в грязь ударили лицом

Предо мною, помнится, в то лето…

Да что ж такое?! — снова лёд

На темя льёт мне экзекутор,

По рёбрам вновь глобализатор

Побудки хлёсткие кладёт.

Куда бежать от свиты сей?!

Зело усердствуют канальи,

Службисты, свора маргиналья…

Вам — циркуляр.

А я — лысей,

А я — страдай от синяков,

Глядясь в зерцало — кто таков?!

Так не пойдёт — машина стоп!

Я вам король — не остолоп!

Не слышат гнусные холуи.

Я чую смерти поцелуи…

До ужаса прекрасен лик её,

Объятья до безумия влекущи;

Нутро же сокровенное своё

Не выдам за спасительные кущи!

Из Ла-Риоха под Ла-Маншем

Не поскачу галопом в Ныду

Вестить пожизненную свиту,

Не уговаривайте, маршал!

Зайду-ка я к курилке Сиду

Развеять старую обиду

Да перекинуться в картишки

На фантики или на шишки…

Но не помчусь в Юргу

к сидельцам

И на Тунгуску к погорельцам

Ни с кардинальным кардиналом,

Ни с ювенильным Ювеналом!

Смекните, люди, покумекав,

Поприщин я, а не Прорехов,

Не ставьте, походя, креста

На череп мой и на уста!

Плачьте по мне, остроги,

Плачьте по мне, тюряги,

Постаментящемуся

во все ноги

Бродяге-авантюряге!

Зороастризму-бюро,

Бюро-хронизму ставлю

Я навсегда фигуру,

Видимую из Мстиславля,

Токио и Бобруйска,

Омска и Акапулько,

Риги и Васильсурска,

С брёвнышка и рогульки!

С электрошокером — накатом —

Под ним с мигалкой гироскутер —

Опять являлся экзекутор

Центурионом-сурикатом.

Он в профиль — чистый Торквемада,

Анфас — Эдмундыч из вольфрама;

Мне уважать его бы надо,

Но он грозит мне пилорамой…

О собственном не зная чуде,

Не продираясь рьяно к раю,

Они горят, но не сгорают,

Страны вольфрамовые люди.

Они общаются друг с другом

Посредством смен своих накалов

И содержимого бокалов,

Вполне довольны тихим кругом…

Но, как Чуйков под Сталинградом

Армады Паулюса взгрел,

Так заскорузлым ретроградам