№ 16 - страница 19
Хоть под снегом земля —
Но капель ежедневно.
То ли капли-звонцы,
То ли окрики стужи,
Но не взять под уздцы
То, что рвётся наружу!
* * *
На февральского Луку,
На могутного, могу,
Помянув родную мать,
О делах своих сказать:
Верный слог да здравый лад
За Отечество стоят!
Однако есть свободное искусство
И на потребу есть зашоренный трезвон.
Нет на второй критического дуста…
Но отомрёт и сам, я полагаю, он!
А лито лга заглотила —
И там талантливы все —
И облезлая шиншилла,
И щенок не при усе!
* * *
На Захара-серповидца
Снова зимушка ярится…
Сколько ж можно, бабушка,
Взад-вперёд по шагушку?!
Белой дрёмою объят
Кров для зайцев-беляков —
Весь мохнат да сучковат,
Распростёрся далеко.
Я на лыжах вдоль бежал,
Целый день ушёл на то.
Вовсе времени не жаль,
Хоть не встретился никто…
Не так-то просто здесь,
В заснеженной чащобе.
Пусть даже лыжи есть
И ствол с запасом дроби.
Темнеет после трёх,
А тени оживают;
Глядишь — и подстерёг
Праужас с воем стаи…
* * *
Седина свалялась да поспуталась,
Резко обозначилось подспудное…
То на Прохора сегодня оттепель
Прогоняет Бабку-Ягушку отсель!
Всё темней в России наст,
Всё светлее настроенье;
У прохожих звонче шаст,
У пролётных — песнопенье…
Ну а если без прикрас —
На душе зело погано.
И лишь только декаданс
Снова против чистогана!
* * *
И на Власия
С зимой разногласия.
Должен быть мороз,
А летит пушок, белёс.
Белый пух на чёрный наст
Ещё ляжет не однажды…
Но не отповадит нас
Перемен заветных жаждать.
* * *
Ночью на рыбного, на Алексея,
Крупной крупою и мелкою сея,
Небо клубилось, ходило-бродило,
Веяло еле, метелью мело;
Угомонилось до полного штиля,
Утром светясь розовато-бело.
Заледенела прорубь-темень,
Озорничает белый день.
И шкуродёр встаёт на стремя,
Шерстя столицу деревень…
* * *
Кирилл-вёсноуказчик —
Капелями рассказчик
Про раннюю размоклость
Да летнюю промозглость.
* * *
На Онисима-овчарника
Тихо поутру.
На востоке лучезарненько,
Да не по нутру.
Ведь вчера всем нам
На Москве-реке,
Как дворовым псам,
Крикнули — к ноге!
В стране чиновный произвол
И не предвидится просвета.
А я дневник сей произвёл
В ранг высшего приоритета!
А лебеда дебела,
А пелена нелепа.
Я тщусь восстать из пепла,
Оставить морок склепа.
Крепка засада смерти,
Прочны её засовы.
И в жизни круговерти
Теперь её основы.
* * *
Где ж корыстник-то Касьян?
Календарь даёт изъян.
Будет в численнике тот
Лишь на следующий год.
Високосный с ним грядёт,
Что не жалует народ.
Дни-денёчки щёлк-пощёлк,
Протекло житьё-бытьё…
Високосный год пришёл —
Рьян
Касьян
косить своё!
Когда любовь смежает веки,
Нас покидая навсегда,
Тогда мелеют наши реки
И вымирают города…
Пусть лиловеют гиацинты
На подоконнике моём;
Мрак одиночества, не клинь ты
Метельно-заунывным днём!
* * *
Что ни день — то день рожденья.
Что ни день — то смерти день.
А кому-то убежденья
Каждый день менять не лень…
На Архипа с Филимоном
Пили утром чай с лимоном.
Ане вырвали зубок,
Чтоб пробиться новый мог.
Дня лазоревой страною
И страной миров ночною
Впечатляется душа;
Созерцанием стремнины,
Где сквозят хвосты и спины,
Наша доля хороша;
От узоров трав шуршащих
И от взоров птиц летящих
Происходит праздник наш;
Оттого и не избечь нам,
Находясь в восторге вечном,
Вдохновенья полных чаш!
* * *
Лев пришёл без снежка, налегке.
Воробьи чистят перья в песке.
Ослепляет светило досрочно,
Но морозец хорош, с ветерочком!
Мы шагаем с Анютой вдвоём,
И щебечет она воробьём,
Щебетушечка, милая внучка,
Что им ванной — песчаная кучка.
Господи, помилуй
Аннушку мою,
Чтоб росла не хилой,
Лад вокруг, уют,
Чтобы дед кутилой
Не бывал её;
Родина, помилуй
Чадушко твоё!
И дев заря разведи
На Молочном Пути,
Да поболее, чтоб
Весь освоить масштаб!
Ведь далече-далечь
Человечеству влечь
Свою главную суть —
Космос живописать.
* * *
А синева всё синевее
На Тимофея-весновея.
Улыбки дев всё веселей —
Привет, Тимоха-весновей!
Хоть за ночь талое подмёрзло,
К полудню снова поплыло…
…Не получается серьёзно
Глядеть на вешнее стекло.
* * *
Этот численник и песенник в одном
Произвёл я в состоянии чудном,
Словно слушая бессчётье голосов
И не закрывая душу на засов.
На Маврикия ещё раз осознал
Многоликое начало из начал
Вдохновения не токмо своего,
Но искусства человечьего всего!
Отражений вспыхи,
Резких вихрей дыхи
И стеклянных веретён