1940-Счастливый год Сталина - страница 40

.

Принимавшиеся на уровне Госплана меры по устранению недо­статков в народном хозяйстве увязали в бюрократической трясине. Нижестоящие бюрократы выработали специальные приемы само­защиты против инициатив «сверху». Поскольку мероприятиям Гос­плана предшествовали доклады о состоянии дел и принимавшиеся по ним меры не согласовывались с отдельными народными комис­сариатами, очень часто наркомы, которых это касалось, переходили к активной обороне. Для начала они слали Молотову доносительские письма, в которых пытались пошатнуть позиции Председателя Гос­плана СССР Николая Алексеевича Вознесенского. Так, например, наркомморфлота С. С. Дукельский писал Председателю СНК СССР Молотову 28 мая 1940 г., что ВознесёнЪкий в своих отчетах об итогах морских перевозок во второй пятилетке сообщал «наверх» неверные данные. Они якобы не только искажали картину, но и противоречили установкам Сталина на XVIII съезде партии.

О чем шла речь конкретно? Вознесенский брал за основу стати­стические данные по всем наличным судам, в то время как нарком настаивал на учете только фактически использовавшихся для гру­зоперевозок морских судов. Если стоящие на приколе и ржавеющие суда по-прежнему не учитывались бы, то все было бы в ажуре. Такую позицию занимал нарком. Вознесенский не мог с этим смириться, ибо знал, что аналогичный спор об увеличении железнодорожных перевозок закончился тем, что списанный подвижной состав вновь был включен в план регулярных перевозок. Поэтому нарком путей сообщения Каганович уберег свою голову.

Моряки перевыполнили план, подчеркивал наркомфлота, на­стойчиво указывая на то, что в 1939 г. по сравнению с 1938 г. был достигнут прирост грузоперевозок в 24,8 %. В то же время отче­ты Вознесенского ставят под сомнение результаты работы целой народно-хозяйственной отрасли. В своем письме от 28 мая 1940 г. наркомфлота тем не менее оставил председателю Госплана лазейку для оправдания: возможно, товарищ Вознесенский опирался на не­верные цифры и предоставленные ему рабочие материалы[159].

Вознесенский не стал спешить с ответом, дав указание еще раз все проверить. 24 августа 1940 г. Молотов получил отчет о результатах расследования этого спора. Теперь уже Вознесенский изобличал нар­комфлота в сокрытии недостатков и приукрашивании работы своего ведомства перед лицом руководства государства, а также в клевете на Госплан. В 1939 г., резюмировал Вознесенский, Морфлот не улучшил, а ухудшил свою работу по сравнению с 1938 г. Тем не менее Сталин предоставил на этот раз СНК сделать соответствующие выводы[160].

Сразу же после этого Дукельский предпринял последнюю попыт­ку оправдаться. Молотов направил его письмо вместе с приложения­ми для проверки Клименту Ворошилову. Этим все и закончилось. Дукельскому повезло. Он остался в живых и сохранил пост наркома.

Автор романа «Тихий Дон» писатель Михаил Шолохов 19 августа 1940 г. обратился к Сталину с просьбой принять его. Писателя волно­вала судьба революционных завоеваний. Встреча состоялась 23 авгу­ста 1940 г. с 22.40 до 24.00 в кабинете Сталина в Кремле. После того как писатель изложил суть дела, Сталин вызвал Молотова и Берию. Оба они приняли участие в беседе с 22.45 до 23.00.

Шолохов объездил северные районы Дона и хотел проинформи­ровать Сталина о положении казаков. Сталин переговорил по теле­фону с секретарем Ростовского комитета партии, после чего просьба

Шолохова о списании долгов колхозам была удовлетворена. Речь шла о том, что засуха и сельскохозяйственные вредители уничтожи­ли посевы на 8,4 тыс. га из 31 тыс. га посевных площадей. 19 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли решение списать с колхозов Вешенского района задолженность прошлых лет и снизить план обязательных поставок.

Кроме того, Шолохов заступился перед Сталиным за несправед­ливо репрессированных партработников. Но тут он зашел слишком далеко. 20 декабря 1940 г. Лаврентий Берия и Всеволод Меркулов до­ложили товарищу Сталину о результатах проверки действий НКВД, на которые жаловался писатель. Ответ проверяющих был краток: Михаил Шолохов неправильно информирован. Кара в отношении осужденных была справедливой. Следующая просьба Шолохова принять его поступила к Сталину 2 сентября 1941 г. Ответ на нее был дан только через полтора года. Помощник Сталина Александр По­скребышев сообщил Шолохову в марте 1943 г., что Сталин слишком загружен[161]. Впредь до особого распоряжения Шолохов был лишен права на аудиенции в Кремле. Сталин являлся в буквальном смысле слова «последней инстанцией» не только для попавших «в мясоруб­ку» деятелей культуры, но и для их родственников.