8, 9 — аут - страница 20

– Не до пятницы. Я хотел завтра закончить это дело.

– Побыстрее хочется стать богатым?

– Разве я уже им не был?

– Тогда еще хуже. Хочется все вернуть, чтобы…

– Чтобы?

– Чтобы опять проиграть!

– Значит, завтра ты выступать не сможешь?

– К сожалению, нет. Я уже расслабилась. Ты любезно купил мне Хеннесси.

– А я уже помолился.

– Помолился за вчерашний день?

– Почему? Почему ты так подумала?

– Сегодня нельзя молиться.

– Разве? Впрочем, ты права. А ты знаешь, как я молюсь?

– Как?

– Шифровкой. Груша, яблоко, апельсин. Груша, яблоко, апельсин. Груша, яблоко, апельсин!

– Фантастика! С какой стати? Тебе приснился сон?

– Да, ты права, мне приснился сон, как надо молиться. Жаль, что я забыл, почему так надо делать. Вероятно, это была какая-то шифровка.

– Кстати, ты знаешь, что следующая пятница – это Тринадцатое?

– Именно поэтому, возможно, я боюсь биться с этим Грибом в пятницу.

– Ты боишься черной магии?

– Разве она делится на черную и на красную?

– Ты думаешь, это одно и то же?

– Итак, Зойка! – объявил организатор соревнований. – Она любит белое вино.

– У нас в ресторане двенадцать видов белого вина, – сказал Берлиоз. Он, как метр, тоже влез на сцену, и взял на некоторое время микрофон в свои руки, но быстро отдал назад, чтобы раньше времени не достукаться до чего-нибудь неприятного. Как-то… впрочем, не будем о неизбежном.

– Она любит высоких кудрявых блондинов, – опять начал ведущий. И добавил: – А также проводить отпуск в Лондоне, где много, много диких обезьян! – И парень засмеялся так, что Миша вынужден был опять вынуть блокнот и записать:

– Соврал.

– Долой со сцены товарища Соврамши! – крикнул он. Точнее, хотел крикнуть, потому что Марго закрыла ему рот ладонью.

– Не будь глупее паровоза, – сказала она, – ты сорвешь представление, любимый. Это обычная традиция конферансье: пороть чушь.

– Я не согласен.

– Тогда запиши в свой блокнот, что я в качестве компенсации должна тебе один лишний поцелуй.

– Твои поцелуи для меня не бывают лишними.

– Лишенная наследства! – теперь объявил конферансье. Любит побеждать в боксерских поединках.

– А какое у нее хобби? – спросили из зала.

– Это и есть ее хобби, – ответил конферансье. Девушка наклонилась, и что-то прошептала на ухо ведущему. – И да, – сказал он, – она любит плавать. У нас есть свой бассейн, – продолжал конферансье, – поэтому… – Народ безмолвствовал. Просто никто не понял, чего она хочет.

– Она хочет искупаться в нашем бассейне с рыбами, – сказал Булгаков.

– Серьезно? Ты так думаешь? – удивилась Марго.

– Вот сейчас увидишь. – И точно, Лишенная наследства полезла в бассейн. После того, как Булгаков, видя, что никто не понимает ее безмолвной просьбы, крикнул:

– Прошу искупаться в нашем бассейне вместе с осетрами!

Девушка улыбнулась и тоже пошутила в духе лондонских обезьян:

– Осетры копченые? – Миша, к сожалению, растерялся. Но когда девушка, обтекаемая водой, вылезла из бассейна, опомнился, и сказал:

– Нельзя ли показать какой-нибудь фокус с разоблачением?

– Номер с разоблачением? – переспросила дама. – И добавила: – Разумеется.

Она сняла прилипшее к телу платье. Повернулась. Нагнулась. И сделала несколько движений попой вправо-влево. Для людей, привыкших к стриптизу на шесте, это не было новым фокусом. Тем не менее, никто не пошутил:

– А теперь, пожалуйста: разоблачение. – Все замерли, как загипнотизированные. Им показалось, что в воздухе просвистела гильотина. Многие схватились за горло. Даже Марго отшатнулась, и сказала:

– Она победит.

– Ты уверена? – спросил Миша.

– Ну, надеюсь, что да. Эта Лишенная наследства, владеет магией.

– Красной или черной?

– Вот ты дошутишься, и проиграешь все на свете. И знаешь: надо поговорить с Грибоедовым.

– Насчет чего?

– Надо поменять ставку. Мы на нее, а он пусть ставит на Зойку.

– Не согласится.

– Можно, я пересяду за его стол, и объясню этому Грибу, как надо правильно выбирать победителя?

– Можно-то, можно. Да только нельзя, – повторил Миша известную фразу.

– Почему?

– Боюсь, как бы ты не осталась там навсегда. – Хотел сказать Булгаков, но побоялся, что дама обидится за недоверие, и потом придется долго ее уговаривать, чтобы она простила его. – Хорошо, попробуй, – сказал он.