А главное - верность... Повесть о Мартыне Лацисе - страница 37

Сразу после Февральской революции рабочие вместе с солдатами разоружили всех городовых. А Мартын с несколькими товарищами явились на квартиру к полицейскому приставу и предложили ему немедленно покинуть пределы Выборгской стороны. В помещении, которое он занимал, разместились райком партии, Совет рабочих и солдатских депутатов и штаб Красной гвардии.

Поэтому-то после июльских дней сюда, в Выборгский район, перебрался Петроградский комитет партии, здесь проходили самые ответственные совещания, тут решено было собрать VI съезд партии. Но Временное правительство не должно знать о нем. А приезжало более двухсот шестидесяти делегатов. Вся организация съезда па плечах Лациса, Выборгского райкома. Мартын делал на съезде доклад мандатной комиссии. А Народный дом, где проходили заседания, охраняли созданные по его почину отряды красногвардейцев.

Неспроста Свердлов, выступая, особо подчеркнул, что только благодаря энергии Выборгского красного района удалось осуществить созыв съезда.

Когда же было Мартыну любоваться красотами Питера? Он вошел в повстанческую тройку Петроградского комитета, потом в Военно-революционный комитет, который руководил Октябрьским восстанием. Назначал комиссаров…

А завтра — в Москву… Выкроить хотя бы один свободный день, походить по Питеру, чтобы голова ничем не была занята, только смотреть, а вечером пойти в театр, он даже Шаляпипа ни разу не слушал…

У входа в райком партии встретил целую гурьбу товарищей. Они шли от Жени Егоровой, у которой только что закончилось совещание. Все по старой памяти называли его Дядей.

Увидев Мартына, Женя вскочила из-за стола. На ней была кожанка и на поясе — наган.

— Ты на войну собралась?

— Несколько дней, как вернулась с фронта.

Женя подошла к нему, обняла и улыбнулась совсем незнакомой Мартыну улыбкой.

— Ой, Мартыньш! — воскликнула. — Что я тебе должна рассказать… Я так рада, что ты пришел, кому же рассказать… — Женя говорила, а щеки ее краснели. Ухватила его за руку, усадила на стул, сама присела напротив.

— Ой, Мартыньш! Я полюбила, вышла замуж и скоро… скоро стану матерью. Это такое счастье! Ты не представляешь, какое счастье… Знаешь, революционная борьба, партийная работа — без этого мы не можем, это паша жизнь. Но теперь я понимаю, как она не полна без любви! Оказывается, любовь просто необходима! Я теперь чувствую людей куда глубже. — Женя говорила по-латышски, однако целые фразы вставляла на русском языке. — А ты… ты все по-прежнему?

— Все по-прежнему, — с грустинкой ответил Мартын.

Женя взяла его за руку.

— Мне тебя очень и очень жаль.

— Мне себя тоже, — он чуть усмехнулся.

— А я когда-то… Ты когда-то мне нравился. И даже сильно. И не мне одной. Это я точно знаю. Неужели никто…

Разве объяснишь Жене, когда он сам себе не мог объяснить. Так получилось. Вот полюбил Марию, а потом…

— Наверно, я деревянный какой-то…

— Никакой ты не деревянный. Я тоже раньше о себе так думала. Думала: никому не нужна, никто на меня не смотрит. А вот понравилась, полюбилась. Мы всегда стеснялись говорить на эту тему. Теперь я вижу: глупо. Нельзя стесняться. Это наша жизнь. — Женя говорила взахлеб. — Тебя с радостью полюбят, ты только сам пойди навстречу. А то у тебя сердце как на крючки застегнуто.

— Попробую. Уже в Москве.

— Знаю. Завтра уезжаешь. А я остаюсь.

— Тебе сам бывший бог велел. Выборжцы без тебя, как без матери.

— Хорошо, что ты зашел проститься. Сколько мы пережили вместе, Мартыньш!

Почти на две недели раньше Мартына Лациса переехал в Москву Ян Судрабинь. Переехал вместе с полковником Гоппером.

После того как в Петрограде провалилось вооруженное выступление в защиту Учредительного собрания, Гопперу с сотней его латышских молодчиков нечего было там делать. Всяких контрреволюционных групп в Питере хватало, но Гоппер не сумел найти богатого хозяина, который мог содержать такое количество людей. В городе и без них околачивались тысячи и тысячи офицеров, готовых, как говорится, предложить свою шпагу любой контрреволюционной организации.

Главный очаг контрреволюции создавался на Дону. Бывший при царе начальником штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев, наказной атаман войска Донского генерал Каледин, генералы Корнилов, Деникин призывали офицеров на юг, чтобы создать там Добровольческую армию. И они пробивались туда. Отправилась немалая часть приспешников Гоппера. Ян Судрабинь, конечно, не покинул своего покровителя и друга.