А почему бы и нет - страница 9

– Ну что, сынок, – обратился он ко мне, – ты не рад нашей встрече?

Я, молча, уткнулся лицом в его гимнастёрку, не зная, как вести себя с неизвестным мне родным отцом.

Приехавший вместе с папой солдат, стоявший до сих пор в сторонке, подошёл к нему и, хлопнув по плечу, сказал:

– Я рад за тебя, старший сержант. Всё у тебя нормально. А я поеду дальше, к своему дому. – Они обнялись. Солдат, как я потом узнал, жил через несколько домов от нас. Он откуда-то достал фляжку, налил из неё в металлические кружки дурно пахнувшую жидкость и, сначала обнявшись, они выпили её. Крякнув и утёршись, солдаты с удовольствием закинули в кузов машины эти, ненужные теперь атрибуты солдатской жизни.

Мама не отпускала отца ни на секунду, то держа его за руку, то просунув руку за широкий солдатский ремень.

– Ну что, родные мои! Пошли домой, я соскучился.

Он подхватил тяжёлый чемодан и солдатский вещмешок. Мы двинулись к дому, навстречу своему семейному счастью. Слава шёл рядом с отцом, солидно шагая и держась за ручку чемодана. Ну, что ж, он был уже солидный, закончил с отличием первый класс. Я – ещё малышня – рядом бежал то с одной, то с другой стороны, тайком заглядывая в лицо отцу, пытаясь признать в нём долгожданного, родного человека.

Несколько дней у нас в доме царила полная эйфория. Приходили родственники, соседи. В основном, это были женщины, которые ещё ждали своих родных мужчин, или те, у которых уже не было никакой надежды на встречу с ними. Но, они приходили к нам, чтобы хоть краем глаза поглядеть на счастье нашей семьи, порадоваться за нашу маму и, на минутку представить себя в такой же обстановке, со своими, уже не ожидаемыми мужьями.

Приходили и другие, вернувшиеся чуть раньше, солдаты. Они обнимались, пили водку и долго вспоминали пройденные дороги и испытанные при этом ужасы и муки, ранения и смерти.

Нам, пацанам, особенно мне, вся эта круговерть казалась нереальной и бесконечной. Я не находил себе законного места – то сидел в уголочке, слушая солдатские рассказы и, временами наблюдая их слёзы и всхлипывания, то выбегал на улицу поделиться услышанным с мальчишками, которые постоянно были возле нашего дома и ждали моих рассказов.

Но, увы! Время неумолимо. Оно катится дальше, оставляя только в памяти людей прошедшие события и, требуя от них соответствующих, сегодняшних действий.

Мама уволилась с работы, а папа снова вернулся на фабрику, на своё рабочее место. Его там встретили с восторгом, так как требовались такие специалисты, а возвращались туда далеко не все. Женщины ещё долгое время будут составлять основную часть рабочего коллектива, пока молодое поколение, народившееся после возвращения солдат, не подрастёт и не займёт места своих матерей.

В эмоциональном плане послевоенные годы были насыщены позитивной энергией, но, в материальном – было ещё тяжело. Еды не хватало, в магазинах всё продавалось по карточкам и в ограниченном количестве. Да, и ассортимент продаваемого товара, заставлял, желать лучшего. Не помню, по сколько, но точно знаю, что хлеб продавали в строго определённом количестве, в зависимости от состава семьи. Да и того не всегда доставалось каждому. Очереди за хлебом были безразмерные, растягивающиеся на десятки и сотни метров. Чтобы завтра купить хлеб, мы сегодня со Славиком и другими мальчишками вечером шли к магазину, занимали там очередь и всю ночь оберегали её, чтобы утром гарантированно купить привезённый, свежий хлеб. Ночи бывали прохладными и, чтобы согреться, мы, по одному, по двое, выходили из жужжащей толпы и бегали с мальчишками по пустынным, ночным улицам.

Ближе к утру очередь почему-то уменьшалась по длине, но укреплялась по плотности. В определённое время появлялась машина или повозка с хлебом, и от очереди оставалось только название. Нас, малышей, затирали, прижимали, сминали, но мы твёрдо держались за своё место, несмотря на помятые рёбра и затруднённое в толпе дыхание.

Привезённый свежеиспечённый хлеб издавал такой умопомрачительный аромат, что он забивал тошнотворный запах пота зажатых в толпе людей. Если рядом, в так называемой очереди, оказывался безразмерный человек, раза в два выше нас ростом, то, как мне помнится, даже при дурманящем запахе хлеба, жить не хотелось. Опять же, при этом, часто вспоминалось и то, какое удовольствие в военные годы доставлял нам колючий овсяный хлеб. Ради этого, сегодняшнего, хлеба, можно теперь выдержать любые муки.