А потом появилась Ты - страница 9

Я вздрагиваю и иду открывать, но брат уже ушел.

У двенадцатилетних совсем нет терпения.

Спускаюсь по покрытой ковром лестнице, при этом перешагивая через одну ступеньку.

— Эвианна, ты когда-нибудь упадешь и сломаешь себе шею, — отчитывает меня мама, стоя

у подножия лестницы.

— Нет, не упаду, — возражаю я. — Этот ковер достаточно мягкий. Кроме того, я скоро уеду,

— говорю я, пока иду к обеденному столу. Мама недовольно фыркает.

— Нужно отвезти на собеседование? — громко спрашивает папа, пережевывая спаржу.

— Нет, я сама поеду, — говорю я. — Хотя, спасибо.

— Ты действительно собираешься на собеседование, чтобы быть няней? — спрашивает

Элайджа. Его вопрос вводит меня в замешательство. — Все-таки ты будешь присматривать за чьим-

то ребенком, — говорит он, как будто это объяснит мое замешательство. Я поднимаю голову и

скрещиваю руки на груди.

— На что это ты намекаешь? — говорю я резко. Брат начинает поглощать свою курицу, делая вид, что ничего не знает. — Элайджа, что ты имеешь в виду? — шиплю я. Он указывает на

свой полный рот.

Хорошая попытка.

— Я думаю, что твой брат пытается сказать, что мы просто... удивлены, — вставляет мама.

Элайджа заканчивает жевать.

— Да. Я имею в виду, ты замечательная сестра. Не пойми меня неправильно. Но быть няней

— это не для тебя. Однажды на ужин ты дала мне мороженое и сказала, что я могу сидеть допоздна, мама с папой до сих пор не знают.

— Элайджа! — кричу я, глядя на него. — Зачем тогда тайны, когда через два дня ты все

разбалтываешь? — шиплю я язвительно. — Отныне, на ужин брокколи, и в девять часов спать. —

Мама и папа, улыбаясь, сидят за столом. — Вы согласны с Элайджа? — говорю я, и мне немного

обидно от того, что собственный брат не думает, что я хорошая няня.

Они недовольно смотрят друг на друга.

— Ум-м... — произносит мама, прежде чем положить большой кусок картофеля в рот.

— Ну... — начинает отец. Похоже, он хочет что-то сказать, но вместо этого пожимает

плечами и продолжает есть.

— Я знаю достаточно, чтобы быть отличной няней. Меня бы не пригласили на

собеседование, если бы думали, что я не квалифицирована, — говорю я, насупившись.

— Я уверена, что ты будешь в порядке, — поддерживает мама, что убедительно наполовину.

Я закатываю глаза.

У моей семьи нулевая вера в меня. Это утешает.

Еще пару минут ковыряюсь в своей тарелке. Правда, я не очень голодна. Удивительно, но я

беспокоюсь по поводу своего собеседования. К тому же не хочу, чтобы еда оказалась на моем

платье.

Я ненавижу платья.

Для собеседования Вайолет одолжила мне одно из своих платьев, в результате ее попытки

помочь я выгляжу как полупрофессионал. «Чтобы компенсировать твои сумасшедшие письма», —

сказала она. Единственная проблема в том, что это платье немного мало. Вайолет высокая и худая

— как супермодель. Я худая — слишком худая, но выгляжу иначе. Я — жирная худышка. И не

такая высокая, как Вайолет. Черная ткань слишком плотно облегает мою грудь и бедра — это два

места, которые я определенно не хочу акцентировать. Надеть это платье придется хотя бы потому, что мой гардероб состоит в основном из повседневной одежды для колледжа: спортивные штаны, кофты, джинсы и топы. Это все не подходит для собеседования.

— Эвианна, ты собираешься съесть что-нибудь? — спрашивает мама, глядя на меня.

Ненавижу, когда она использует мое полное имя. Я предпочитаю Эви.

— Я просто нервничаю, — бормочу я в попытке проткнуть вилкой курицу.

— Я бы тоже нервничал, идя на собеседовании, будучи недостаточно квалифицирован, —

бормочет Элайджа, и я, шутя, толкаю его. Он только хихикает и продолжает есть.

— Вы, ребята, невыносимы, — бурчу я себе под нос.

Поведение семьи не помогает успокоить мои нервы. А только все усугубляет.

— Эви, милая, мы просто поддразниваем, — говорит папа, посмеиваясь про себя. — В

основном.

— Ты хорошо выглядишь, — вставляет мама, это звучит обнадеживающе.

Не поднимая взгляда, продолжаю ковыряться в курице.

— Да, очень мило, — соглашается папа. Он так громко причмокивает ртом, что слышно, как