А утром пришел Фо… - страница 3
Только расслабились, раздался вопль старшего сержанта Провина – нашего заместителя командира взвода, который заступал с нами помощником начкара:
– Караул, стройся!
Ага, так мы и подорвались! Его крик пронесся, словно над полем брани. С тем же успехом он мог пытаться поднять павших в битве героев.
– Стройся, караул, я сказал!
Несколько кепок лениво приподнялись, по сержанту скользнули сонные взгляды.
– Чего торопиться-то? Начкар все равно еще не пришел, – раздался бас вечно невозмутимого Славы Бабина. Впрочем, он выразил всеобщее нежелание выбираться из тени под палящее солнце.
Провин продолжал нависать над нами, с беспомощной яростью созерцая наши разморенные жарой телеса.
– и чего пристал… – проворчал Сережа Сычев и, словно сытый тюлень, перевернул свою гигантскую тушу на другой бок, продемонстрировав помначкару необъятный зад. Кто-то даже всхрапнул. Не хватало только таблички на дереве «Не кантовать». Признаться, нам доставляло немалое удовольствие лишний раз поиздеваться над Провиным.
– А ну, в строй, я сказал! Мне что, рапорт писать? – в отчаянии взвизгнул помначкар. – Младший сержант Агеев!
– Я тут, Жека, – отозвался Витек, приподнимаясь с шинельной скатки. Он заступал в караул разводящим.
– Я вам не Жека, а товарищ старший сержант! Ясно? – Провин аж побагровел от злости. – Если через минуту личный состав не построится, вместо караула вы отправитесь на гауптвахту! Вы меня поняли?
– Так точно, Жека!
Агеев лениво поднялся, с усмешкой глянул на помначкара, затем поправил на себе форму, стряхнул с лычек на погонах землю и громогласно, но спокойно провозгласил:
– Давайте в строй, хлопцы! Вы чё, на курорт собрались? Быстро к машине!
– Да ладно тебе, Витек. Чего так орать-то? – залепетал Андрюха Шурович, протирая сонные глаза. – Не кипешуй, сейчас построимся.
Мы стали вяло выбираться из-под спасительной кроны. Когда, волоча автоматы и шинели, прошли мимо Провина, тот с тихой яростью посмотрел нам вслед.
Провина у нас, мягко говоря, не любили. И не без причины. Едва он попал к нам в часть, сразу же стал на особое положение благодаря довольно гаденькому таланту втираться в доверие к нужным людям. Не прошло и месяца, как он стал едва ли не личным ординарцем нашего командира батальона. При этом со своими сослуживцами Женя Провин с самого призыва принципиально дружбу не водил, считая это ниже своего достоинства. От старослужащих ловко прикрылся авторитетом комбата. На счастье Провина, служить он попал в часть мирную и дружную, неуставные отношения у нас случались крайне редко. Хотя однажды любитель помахать кулаками Эдик Драпко не сдержался и намял ему бока. Женя в долгу не остался: тут же поведал о случившемся своему покровителю. Драпко отправился в ссылку на кичу и заодно получил предупреждение от комбата:
– Если подобное повторится, я лично прослежу, чтобы вас перевели в другое воинское подразделение! Мне тут нарушители порядка не нужны!
Желание остаться в нашем дружном коллективе для Эдика оказалось сильнее, чем потребность научить нахала хорошим манерам. Тем более особого вреда Провин не причинял, кроме того, что задирал нос. И Женю окончательно оставили в покое. А вскоре произошло неожиданное: у комбата представилась возможность продвинуть по службе своего протеже. Как-то раз наш тогдашний заместитель командира взвода уже упомянутый Витя Агеев неудачно сходил в самоволку: мало того что попался пьяным, так еще и чуть не набил морду дежурному по части офицеру. Расправа последовала тут же – Агеева сместили с должности и разжаловали из сержантов в младшие. Мы были уверены, что на вакантное место назначат кого-нибудь из командиров отделений, и весьма удивились, когда узнали новость – новым замкомвзвода станет Провин. А ведь тот не был не то что сержантом, даже ефрейтором! После назначения Женя тут же возомнил о себе, а затем в рекордные сроки совершил несколько карьерных скачков, за полгода из рядовых превратившись в старшего сержанта, и уже лелеял в своей прикроватной тумбочке погоны старшины. Впрочем, это назначение авторитета ему не прибавило, скорее наоборот: Провина тихо ненавидел весь взвод, а негласным «батяней» для нас все равно остался Агеев.