Абхазская повесть - страница 13

- Нет, только на картинах, - ответила она, успокаиваясь.

- Ну, это не то! - вмешался Обловацкий. - Когда я впервые увидел море, мне хотелось кричать от восторга. Да и теперь, каждый раз встречаясь с ним, я волнуюсь.

- У меня нет этого чувства. Я помню море, должно быть, с того момента, когда мать впервые вынесла меня из дому. Оно вошло в меня раз и навсегда, как воздух и солнце, - медленно, точно обдумывая, говорил Константиниди. - Подождите, увидите сами и загоритесь, - пообещал он уверенно.

- А Вы сухумец? - поинтересовалась Елена Николаевна.

Константиниди кивнул головой.

- И историк и музыкант?

- …и мореплаватель и плотник, - проскандировал Обловацкий.

Константиниди застенчиво пожал плечами:

- Я музыкант по профессии, а историк по влечению сердца. И то - интересуюсь историей только своей маленькой республики.

Он производил приятное впечатление скромной манерой держаться.

- Раскажите о Сухуме, - попросила Елена Николаевна.

- С удовольствием, но что Вас интересует?

- Все о городе, природе, - она поправила сползшую на лоб прядь волос. - Ну, словом, все, что может интересовать такого дилетанта, как я.

- Хорошо! Но говоря о городе с точки зрения удобств местных гостиниц, пляжа и базарных цен, я вряд ли удовлетворю Вас. Хотите, я расскажу Вам историю Абхазии. Поверьте, это куда интересней.

- Согласна!

- Пойдемте в купе, там удобнее, - предложил Обловацкий.

- Нет, нет, только не туда, - вспомнив о Майсурадзе и Жирухине, запротестовала Елена Николаевна.

- Поэты древней Эллады за тысячи лет до нашей эры воспели аргонавтов Язона, - начал Константиниди. - В поисках «золотого руна» на корабле «Арго» они достигли берегов легендарной Колхиды. Классики древних сделали эту страну и дочь ее - Абхазию жилищем мифической богини Эос. Здесь жили и лучезарный Гелиос, златокудрая Цирцея и злая волшебница Медея, жестоко отомстившая Язону за неверность.

Красивая сказка? Легенда, пришедшая к нам из далекого прошлого? Но за легендой потянулись люди.

На побережье цвели богатые греческие колонии. Расторопные купцы из Милета везли сюда ткани и медь. В обмен на это на запад уходили лес, пушнина, вино, мед и фрукты. Тяжелой пятой победителя прошли по этой узкой прибрежной полосе легионы Великого Рима, тесня хозяев - горцев в их орлиные гнезда. На разукрашенных судах сюда спешили патриции в свои поместья. Но шло время, и на смену ослабевшему Риму пришел другой хищник - Византия. В одном ряду с вооруженными когортами колонизаторов шли христианские проповедники, мечом и крестом подчинявшие непокорных.

- Вы рассказываете, как хорошая книга, - заметил Обловацлий.

Константиниди не улыбнулся. Он, видимо, сел на своего конька. Елена Николаевна не шелохнулась.

- Много лилось крови в этом благословенном краю. Персы, потом опять римляне, потом арабы. И каждый завоеватель строил крепости, замки и храмы, много храмов. - Он усмехнулся. - А лес и пушнина, все, что в изобилии давала эта земля, шло за море. Восстания не утихали и, наконец, дали свои плоды: абхазцы объединились с западногрузинскими племенами. Но не долго существовало Абхазско-Имеретинское государство, Вражда и жадность феодалов привели его к распаду. И снова Абхазия, раздробленная на мелкие владения, осталась в одиночестве. Ее владетельный князь Чачба не смог объединить враждующих князей - тавадов. И снова на побережье появились иноземцы - разведчики богатой Генуи. Меняются названия селений и городов. Растут города и крепости… и храмы.

- А лес, пушнина и вино шли за море? Ведь верно? - засмеялся Обловацкий. - Смотрите, Харьков! - вдруг воскликнул он.

Константиниди прервал свой рассказ. Коридор наполнился людьми. Открылось купе, вышел Жирухин и быстро направился к выходу.

- Гулять? - окликнул его Обловацкий. Но тот уже хлопнул вагонной дверью.

Моросило, но, несмотря на мелкий дождь и слякоть, перрон был полон народу. Старуху встретили сын с женой, и они ушли. Гуляя по платформе, Русанова и Обловацкий дошли до паровоза. Здесь Елена Николаевна заметила Жирухина. Подняв от дождя воротник своего демисезонного пальто, он разговаривал с какой-то женщиной. Русанова хотела окликнуть его, но Обловацкий удержал.