Абрикосовая косточка / Назову тебя Юркой! - страница 41

— Очень надо было…

Это обозначает, что данный предмет ему был совершенно ни к чему. И здесь он принципиален. Раз не брал, значит нечего отпираться и делать вид, что знать ничего не знаешь. В этом ему верить можно. Человек он «честный».

Бабушка Маня любит детей, но до определенного возраста, до того момента, пока ребёнок, как говорит баба Маня, не может сказать: «Старая дура».

— Когда я вижу, что дитя может сказать подобные слова, — объясняет Маня, — я понимаю, что наши пути разошлись.

Паля любит всех, и взрослых тоже. О себе она забывает, изредка жалеет. Ей до всего дело. Отдышалась, приняла солидную порцию нитроглицерина, села на кровать, грузная и добрая, и начинает переделывать мир:

— Витька, неси тетради! Так… Что тебе задали на дом? Ты что, лиходей?! Опять двойка! Ты мать-то жалеешь? А? Не прячь глаза! Что с матерью будет? Опять бить тебя будет?

— Будет! — честно заявляет Витька.

Прямой и безжалостный ответ огорчает Палю.

Она начинает сморкаться. Потом даёт Витьке денег на кино, чтобы не торчал дома, пока не придёт мать и Паля не подготовит её к очередному удару.

Витька предан Пале. Она, пожалуй, единственный человек в мире, которому он не «дарил» заколок и шнуров от машинки. В праздники он приходит чистенький, в незаляпанном чернилами костюмчике, карманы у него оттопырены.

— Здравствуйте! — солидно здоровается он, с тоской поглядывая на мой фотоаппарат.

Баба Маня и я не спускаем с него глаз, пока он не пройдёт к кровати Пали. Теперь можно спокойно выходить из комнаты: всё останется на своих местах.

— Угощайтесь! — Витька вынимает из карманов яблоки, конфеты, пряники, раздавленные ватрушки. Угощает он только Палю. И она должна есть всё до капли. Иначе он не уйдёт. Ответных подарков Витька не берёт. Завтра — пожалуйста, а сегодня он ставит угощение.

Последнее время в гости зачастил весь класс Витьки. Что и как говорил он одноклассникам — неизвестно, но почти каждый день к нам является группа ребят в пионерских галстуках, с портфелями. Они атакуют Палю вопросами, чего-то требуют, пишут куда-то письма, составляют карты. Паля горячится, диктует, на столике у неё целая кипа корреспонденции. При посторонних вся эта компания замолкает, задумчиво смотрит в потолок и скучает. Мани они не стесняются. Она плохо слышит, и при ней можно секретничать вовсю.

Я терпимо отношусь к визитёрам. И Витька изменился. Пока не пропало ни одной вещи. Пощупал фотоаппарат, зачем-то понюхал и положил на место. Даже не смотрит в его сторону. Пол затаптывают только. Заставлю мыть. Полезно, будет домашнее задание по труду. Пускай привыкают, им в армии служить.

Сегодня у бабушки Мани юбилей — пять лет назад она торжественно ушла на пенсию. Она тридцать два года проработала в нотариальной конторе по описи выморочного имущества. Баба Маня щепетильно честный человек. Про неё рассказывают такой случай.

В блокаду, после того как в комнате разорвался снаряд, Маня поселилась в нотариальной конторе на Невском. Её контора напротив Гостиного двора. В тёмной комнатке с архивами поставили кровать, дров не было, продуктов тоже не было. Над кроватью она повесила чудом уцелевшую икону Рублёва. Работы было много: люди умирали от голода, обстрелов, трамваи не ходили, и Маня моталась по городу пешком, делала описи имущества. Как-то её вызвали на улицу Декабристов. В постели лежал застывший мужчина… Соседи стояли в его комнате молча, закутанные в одеяла, опухшие и страшные. Они не обращали внимания на умершего — на столе, покрытая салфеткой, лежала целая буханка хлеба. Откуда целая буханка, никто не знал. Говорили, что вчера заходил моряк, может быть, он оставил… Маня стала делать опись. Умерший все вещи променял на продукты, кроме моделей кораблей. Видно, он был капитаном. На столах, на полках стояли модели яхт, парусников, крейсера «Андрея Первозванного», сделанного из слоновой кости. И целая буханка хлеба… Очередь дошла до хлеба. Вокруг стола стояли дети, серьёзные, как старички. И Маня… не заметила буханки. Салфетку описала, тарелку тоже и вышла… У ворот её догнала женщина и со слезами стала совать Мане долю от буханки. И Маня взяла. И включила этот кусок в опись. Даже сейчас, вспоминая этот случай, она спешит на кухню поставить чайничек.