Абрикосовая косточка / Назову тебя Юркой! - страница 42

Сегодня баба Маня проснулась чуть свет, долго шептала молитву перед иконой. Я слышала, как она вспоминала Ганю, просила бога, чтоб он надоумил сына вернуться из Гамбурга на родину, пожаловалась на Палю и свою глухоту. Потом ушла на базар и вернулась с охапкой полевых цветов. Долго делила цветы на две кучки. Сюда — большую ромашку, и в другую охапочку — большую ромашку; сюда — помятую, и в другой букет — с обтрепанными лепестками. Наконец с цветами было покончено.

— Кира, отвернись! — потребовала она. — Кому?

— Тебе! — сказала я.

Маня, довольная, что я первой назвала её, а не Палю, взяла свой букет, сняли туфли, залезла на кровать и убрала икону цветами.

Паля немножко грустная. Я знаю, она завидует — у Мани три медали: «За оборону Ленинграда», «За труд в Великую Отечественную войну» и «250-летие Ленинграда», а у неё лишь одна: «250-летие Ленинграда». Есть отчего быть грустной.

Завтрак длился долго. Паля старалась не смотреть на сестру. Она пила чашку за чашкой и вздыхала.

После завтрака Маня заторопилась в Александро-Невскую лавру. Она садилась и вставала несколько раз, не глядя по сторонам, ворчала что-то о непочтительности младших к старшим, пока Паля не догадалась:

— Кира, проводи ты её на троллейбусе до церкви. Страшно отпускать одну.

Пришлось собираться, брать плащ. Маня сразу повеселела, пообещала в завещании отписать Рублёва и бодро засеменила к остановке.

В троллейбус вошла с передней площадки и зафыркала от нетерпения, что долго не уступают места. С переднего сиденья поднялись двое…

— Кира! — замахала рукой Маня, положив на второе место сумочку. — Иди сюда! Пардон, занято, молодой человек… Где ты так долго ходишь? Посмотри, погода сегодня необыкновенная.

На кольце, выйдя из троллейбуса, перекрестилась на золотые купола, оглянулась и зашептала:

— Я очень рада, что ты со мной поехала. В церковь — это не в ресторан: сплошная польза. Если бы люди побольше молились и бога помнили, давно бы коммунизм построили. Ты не смейся! Ты слушай… Смотри, видишь, какие люди идут в храм божий. Вежливые, чистенькие. В душе у них благоденствие и услада. Твоя Паля — страшная грешница. Знаешь, она с дедом в церкви не венчалась, и детей не крестили. И ты тоже некрещёная. Я вот, смотри, в комнате снаряд разорвался, и меня осколком… А вижу лучше, чем в очках.

На пороге храма сидело несколько попрошаек. Странно, войди такой в трамвай, люди возмутятся, а здесь ничего. Сидят. Сипло требуют денег. Маня отваливала им гривенники из своей пенсии. Жалко было смотреть, как блестящие монетки ныряли в бездонные карманы нахалов.

Бабушка вошла в церковь, я встала в сторонку. Лучше бы сходить в Некрополь, посмотреть на могилы великих людей. В Некрополе похоронены Ломоносов, Стасов, Комиссаржевская, Достоевский, Чайковский. Самое сильное впечатление оставляет могила Суворова. Скромный камень, на нем высечена лаконичная сильная фраза: «Здесь лежит Суворов».

Попрошайки не обращали на меня внимания. Они толкали друг друга сильными руками, грозились комсомольским патрулем.

— Напишу на тебя, напишу в домоуправление! — закричала одна. — Сдаёшь комнату, а сам у дочки живёшь… Тунеядец несчастный! Алкоголик!

— А ты похмеляла меня? — заржал тунеядец. — Я те напишу! Живо в собес позвоню… У тебя пенсия дай бог. Я-то хоть пью, у меня баланс не сходится, а ты куда деньги копишь? Ни капли сознания нет. Иди отсюдова, а то будешь всю жизнь на лекарство работать!

Ради любопытства я вошла в церковь. Своды уходят вверх, всюду нарисованы ангелы с трубами и копьями. Торжественно и жутковато. Умели попы строить храмы! Всё рассчитано на эффект, как на французской выставке. Выдержанный стиль, и огромные высокие потолки дают почувствовать, что ты смертная, козявка перед чем-то бесконечным и загадочным. У меня было подобное чувство в планетарии, когда лектор рассказывал о галактиках и млечных путях. Земля-то, оказывается, жалкая пылинка в космосе. Если улететь с неё, то очень трудно будет при возвращении найти родную планету. Только после лекции становишься гордым за человека, и всё же немножко страшновато, что маленький такой человек на пылинке-планете заявляет: «Мне по плечу разгадка законов вселенной. И я буду разумно использовать законы пространства и времени, я, Человек!» И ты понимаешь, что этот трубный голос — и твой голос, а космос такой огромный…