Абрикосовая косточка / Назову тебя Юркой! - страница 51

— Парень — во! — показывал он большой палец. — Все понимает. Ходит по заводу, удивляется. Его сразу ко мне… Говорят: Никифор, обучи мастерству, объясни, что к чему и так далее. Как турбину делают… Учу. Удивляется. Да и меня бы поставили лет пять назад на такую турбину, глаза бы на лоб полезли. Смышлёный парень. В Англии институт кончил, а в турбинах ничего не смыслит.

Они с Вовкой курят «Беломор» и ведут мужские разговоры.

Ольга Ивановна помолодела. Принесла два билета в Мариинку — для меня и Вовки. А у меня свидание с Костей. Что делать? Надо отказываться. Обидится. Вовка пуговицы надраил, воротничок свежий пришил. Ждёт…

Я ему пообещала прийти к началу балета и сразу же после лекций поехала в Летний сад. Там у статуи Правосудия на бабушкиной скамейке у нас с Костей место встреч.

Костя ждал меня. Лицо у него было грустное.

— Что случилось? — спросила я.

— Неприятности дома… Я во сне назвал тебя.

— А я сегодня ночью твой запах почувствовала. И боялась пошевелиться, чтоб запах не спугнуть…

— Пришлось врать…

— Не будем об этом, — попросила я. — Понимаешь… Мне от тебя ничего не надо. Был бы ты… Ты говоришь: «Подождём, подождём». Больше всего я боюсь, что у тебя это пройдёт. Мне тогда будет очень плохо…

— С женой прожил восемь лет, теперь вру.

— Не ври. Скажи правду.

— Тебе легче, — сказал он.

— Почему?

— Ты не врёшь.

— Я не умею врать. Это унизительно. Мне легче?.. Ты уверен?

— Прости! Тебе хуже…

— Может, прекратим эту торговлю? Плохо, когда люди начинают считать, кому хуже. Мне хорошо… У меня есть ты. И я счастлива.

— И я тебя люблю! — сказал Костя. — Это правда. Мне трудно… Тут ещё диссертация. Если бы у нас была комната. Всё было бы проще. Пойми меня… Нам негде жить. Трудно сразу рвать со старым…

— Хочешь, — пошутила я, — переезжай к нам. Потесним бабок. Поставим раскладушку.

Костя усмехнулся.

— Кира, одна из твоих бабушек — старый член партии? — спросил он через некоторое время.

— Паля.

— Почему ей не дали квартиру?

— Это её надо спросить…

Неожиданно Костя выпустил мою руку и отстал на несколько шагов. Навстречу шла женщина… Она близоруко сощурила глаза, бесцеремонно оглядела меня, потом сладко улыбнулась и поздоровалась с Костей:

— Здравствуйте, товарищ Бурдаков!

Стыдно! Очень! Как ведро помоев вылила.

— Знакомая! — догнал меня Костя. — Теперь пойдут разговоры… Всё у меня получается не как у людей.

— Никогда не говори этой фразы: «Не как у людей», — вырвалось у меня. — Да плевать я хотела на этих людей с третьего этажа!

— На простого советского человека? — попытался шутить Костя.

— Нет, на этих вот близоруких. Почему мы, сильные, свободные люди, отдали на откуп Мариваннам право диктовать нам мораль? Я люблю тебя. Я готова с тобой куда угодно. Я не хочу отнимать тебя у жены. Но ты ведь говоришь, что уйдёшь независимо от меня. Вообще с ней не можешь. Не любишь. Что без меня не можешь. Почему мы не щадим нашего чувства, а больше всего боимся, как бы Мариванна не сказала Татьянпетровне, что вот мы… любим друг друга, не как она своего мужа? Да Герцен и Огарёв… Они любили одну женщину и были настоящими людьми. А в революцию… Моя бабка не испугалась церкви, ничего не испугалась, стала женой простого матроса, родила двоих детей. И верна ему всю жизнь. В церкви их не повенчали, понимаешь. Соседей на свадьбу не пригласили. Да разве в этом дело? Можно в загсе расписаться, на людях сюсюкать, а жить…

— Кира, не я же эти нормы поведения придумал! — стал оправдываться Костя.

У него морщится лоб, опускаются плечи.

— Но тебя эти нормы даже не возмущают… Ты смирный.

Мы идём вдоль Фонтанки к Инженерному замку, мимо цирка… Каждый думает о своём.

Потом мы расстаёмся. Он едет покупать обои — жена просила купить. Я в самом ужасном настроении иду в Публичку. Забираюсь на третий этаж в отдел иностранной литературы, там у меня заказана статья Винера на английском языке. Сажусь переводить статью. Винер — один из ведущих учёных по кибернетике.

Статья интересная. Читаешь — и дух захватывает. Я ещё не так хорошо знаю английский, чтобы читать без словаря, но пишет Винер здорово, времени не жалко. Оказывается, на повестке дня кибернетики стоит фантастическая задача — создание у электронных машин таких устройств, которые бы заключали в себе информацию эмоций. То есть создание машин, умеющих чувствовать. Невероятная вещь! Страшно даже становится. В голову лезет чепуха… На счётной машине работает девушка. Красивая, с мягкими пальцами. И машина в неё влюбляется. И начинает ревновать: жених резко бьёт по клавишам, и от этого бывают замыкания… Причем машина думает за пять, шесть ходов вперёд… Она хитрее человека. И вот машина начинает плести сеть интриг. Как Мариванны и Татьянпетровны. Создаёт общественное мнение…