Абрикосовая косточка / Назову тебя Юркой! - страница 58

Я это поняла… Я заплакала. Не знаю почему, но заплакала, мне стало плохо. Появился стакан воды… Офицер с голубыми погонами что-то спрашивал, кажется, я отвечала.

Потом длинные знакомые коридоры и мягкое кресло. Мужчина расспрашивает меня… Хочется встать и убежать. У инструктора на лацкане пиджака университетский значок! Несколько лет назад он окончил истфак. У нас даже есть общие знакомые.

И только после этого я успокоилась.

— Странно, — сказал инструктор. — Почему ваша бабушка до сего времени не получила квартиры. Это что-то она сама намудрила… Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Хотите чаю?

— Хочу!

Чего, собственно, я распсиховалась? Нервы, что ли, у меня совсем стали тряпками, нельзя же так. Мне нельзя волноваться.

Надо было на что-то решаться… Тянуть больше было нельзя.

— Пойдём или нет? — спросила Римка. — Поздно будет. Ни один врач не возьмётся.

После занятий она опять встретила меня и, ничего не говоря, повела в раздевалку. Мы оделись.

На улице было тепло. Даже не похоже на зиму. Снега не было. Асфальт был сух. На спусках к Неве стояли плакаты:

«Не сходите на лёд. Опасно!»

Лёд на реке был тёмный, кое-где виднелись разводья и чернела вода. Врачиха жила на Большом проспекте Петроградской стороны. Рядом с платной клиникой.

Всё делалось помимо моей воли. Одна только мысль: «Всё равно! Пусть будет, как будет!»

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Сверху спускалась женщина с ребёнком и коляской.

— Девочки, помогите вынести коляску! — попросила женщина.

Я прислонилась к стене, Римка стащила коляску вниз.

— Будем звонить? — спросила она, вернувшись.

— Звони…

Все происходило в замедленном темпе, как иногда бывает в кино. Открылась дверь, мы вошли в коридор. Врачиха деловито оглядела нас и сказала только мне:

— Раздевайтесь и проходите.

Комната, обставленная полированной мебелью. Наверное, купила на деньги, полученные от таких, как я. Телевизор. Дорогой. Безвкусные и дорогие фарфоровые статуэтки. На серванте целлулоидная кукла «ванька-встанька». Если качнуть, послышится мелодичный звук, как в старинных будильниках. На низком столике разложены польские журналы «Фильм».

Зазвонил телефон. Врачиха сняла трубку. Я видела, как она поправляла волосы, деловито говорила:

— Сеня, мне подойдёт… Часа через три. У меня клиент. (Именно, не пациент, а клиент, как в ателье.) Какая фирма?

Звонили из комиссионного. Разговор шёл о шубе из болгарской овчины. Очень красивые. Мех похож на чернобурку. Шерсть тёмная, а подпушек светло-жёлтый. Бывает серый. Я мечтала надеть когда-нибудь такую шубу, хотя бы на несколько дней. Пройтись в ней. Приятно носить красивые вещи. Как-то сама себя начинаешь больше уважать.

Разговор окончился. Врачиха закурила.

— Деньги принесли?

Я протянула половину стипендии. Она, не считая, спрятала деньги в шкатулку, сняла перстень, часы, тоже спрятала. Сняла со стола скатерть…

Я почувствовала, как начала краснеть… Она собиралась сделать это на столе, за которым принимала гостей, справляла свои дни рожденья.

Нелепость! В детстве родители старались оградить меня от влияния «испорченных детей». Я, помню, спросила мать — это было в средней группе детского сада, — я спросила: «Откуда дети берутся?»

Мать что-то врала, я понимала, что она врёт, и удивлялась, почему она рассказывает мне сказку. Таинство… брака и любви. Я помню, как первый раз поцеловалась, и потом мне было стыдно. Я считала себя безнадёжно испорченной, грязной. Я читала тайком Мопассана и удивлялась, как это люди могут обыденно смотреть на великую загадку. Я готовилась к таинству. Школа, родные, книги готовили меня к тому, чтоб я любила, хранила любовь всю жизнь, родила ребёнка. Совершила великое чудо.

А эта женщина между разговорами о покупке шубы не торопясь снимает скатерть со стола, на котором будет ужинать, сворачивает бархатную скатерть, чтоб не помять, застилает стол клеёнкой… Точно собирается чистить картошку. Мой ребёнок через минуты будет убит.

Убит?

Мой ребёнок?

У меня пересохли губы. Я, чтобы не закричать от ужаса, до крови укусила руку. Боли не почувствовала.

— Всё будет в порядке… — Женщина подтолкнула меня в спину. Я перехватила её взгляд. Она смотрела на часы. Ей было некогда. Она волновалась, что другой может перехватить шубу…