Аласдэр - страница 12

Толстый металлический крюк висел на болтавшейся цепи. Цепь была протянута через систему блоков и шкивов и прикреплена к коленчатому рычагу на дальней стене. Даже при простом осмотре вся конструкция выглядела зловеще.

Лео поднялся с чёрного ковра, на котором сидел, и прошёл туда, где стоял поднос с едой. Таких за последнее время было множество. Он точно не знал, как тот сюда попадал, потому что не видел, чтобы хоть кто-то входил в комнату или выходил из неё. Но каждые несколько часов на полу под одной из мерцавших свечей появлялся поднос со свежей едой и водой.

Вся ситуация была настолько необычной, что Лео начали посещать мысли, что он и не просыпался. Может, увиденное просто было частью ночного кошмара?

Глянув на поднос с едой, Лео увидел сочную ножку поджаренной курицы, и в животе заурчало. Ещё в первую ночь он решил, что, если не умрёт от оставленной пищи, то будет есть все предложенные блюда. Так он мог стать сильнее, и при удобном случае ему хватит сил сбежать.

За всю свою жизнь Лео ни разу не приходилось бороться. У него не было на то причин. До настоящего момента. Но если придётся, Лео мог вести себя очень решительно. Легко он не сдастся. Он будет пинаться, драться и постарается нанести говнюку, который его выкрал, максимально возможный урон.

Наклонившись за тарелкой, Лео впервые услышал за стеной голоса. Забыв о еде, он приблизился к стене и, стараясь расслышать разговор, прижался к ней ухом.

— Боже, Аласдэр! Я не поверила своим ушам.

Лео с удивлением уловил высокий женский голос. Ему даже в голову не могло прийти, что его заперла женщина.

«Как будто это имеет значение, — одёрнул он себя. — Соберись! Чего они хотят?» Лео не был важной персоной. Вёл обычную жизнь и работал в Государственном историческом музее. И сколько бы ни думал, он так и не смог понять причину своего похищения.

И тут женщина продолжила:

— Прошло…

— …тринадцать дней. Поверь, Иса. Я в курсе.

Услышав второй голос, Лео заметно напрягся. Его бы он узнал, где угодно. Именно этот голос заставил его замолчать. Голос из ночного кошмара.

— Даже Диомед был озадачен тем, насколько безжалостно он с тобой обошёлся.

— Он проявил милосердие, не находишь? Мы всё ещё живы.

— Очень смешно. Но всё же невозможно поверить в справедливость его поступка. За одну единственную оплошность? После стольких лет?

— Я его оскорбил. Ослушался. Хочешь сказать, Диомед не сделал бы точно так же?

Лео показалось, что он услышал шаркавшие шаги, а потом хорошо знакомый голос сказал:

— Мне повезло, что он сделал только это.

И прежде чем Лео смог понять сказанное, голос сзади спросил:

— Тебе не говорили, что подслушивать неприлично?

«Чёрт. Вот чёрт!»

Голос. Теперь он приближался. Лео даже сказал бы, что голос теперь звучал совсем близко, внутри комнаты.

«Но разве такое возможно?»

Лео не отважился пошевелиться, только нервно сглотнул. Он не хотел оборачиваться. Не хотел знать, кто или что находилось в этой комнате без дверей.

— Приношу свои извинения за опоздание. Меня… задержали на несколько дней. Надеюсь, Айседора кормила тебя исправно.

Односторонняя, такая вежливая беседа звучала как минимум странно, и Лео, уставившись в стену, гадал, не станет ли эта беседа последней в его жизни.

— Может, соизволишь повернуться, file mou? Так будет цивилизованнее.

«Греческий». Лео сразу же узнал слова «мой друг». Обращавшийся к нему мужчина спокойно перешёл на греческий, точно также, как и в ночном кошмаре. Что могло объяснить монеты на стене. Лео мысленно взял эту информацию себе на заметку и медленно повернулся, не желая, чтобы его «наказали» за неподчинение.

Когда он наконец остановился, то оказался лицом к лицу с незнакомцем из своего кошмара. Дыхание перехватило, но в этот раз не из-за переживаний. Нет. Лео впервые рассматривал мужчину вживую.

Сказать, что мужчина был привлекательным, значило не сказать ничего. Он был божественно красив.

— Вот так-то лучше. Не правда ли? Всегда предпочитаю общаться лицом к лицу.

Лео продолжал пристально смотреть, вбирал в себя каждую чёрточку, до которой мог дотянуться взглядом.

Задумчивый лоб подчёркивал кошачью форму зелёных глаз, но нисколько не умалял отражавшуюся на лице силу. Скорее придавал хищническое выражение, когда мужчина сдвинул брови, заметив пристальный осмотр.