| People and houses, we were united by the old road in front of us which was now a street, by the grapevine path at the rear, and by a sort of mutual seclusion which more and more shut away the outside world. | Дома и люди, мы все были объединены старой дорогой, которая теперь называлась улицей, тропинкой, проходившей позади домов, и нашим общим уединением, которое все больше и больше удаляло нас от внешнего мира. |
| To this world we made few concessions. | Мы не шли на уступки ему. |
| Mrs. Talbot's basques and cameo jewelry were taken for granted as much as Mother's cr?pe or Emily Lancaster's high pompadour built over a cushion of net and wire. | Не считали устаревшими платья и драгоценности, в основном камеи миссис Тэлбот, траур моей матери или прическу стиля "помпадур" Эмили Ланкастер, созданную с помощью проволоки и сеток. |
| The suspicious bulges on Lydia Talbot's thin figure we accepted as the curves of nature and not of art, and on Monday, which was of course the Crescent washing day, our clothes lines at the rear showed row on row of self-respecting but hardly exotic undergarments. | Подозрительные выпуклости на худой фигуре Лидии Тэлбот считались естественными, а не искусственными, и в понедельник, когда в Полумесяце все занимались стиркой, на многочисленных веревках висело приличное, но вряд ли экзотического вида нижнее белье, а также разнообразные ватные прокладки. |
| I remember meeting Helen Wellington on the back path shortly after her marriage, and seeing her stare at the Lancaster washing. She caught me by the arm. | Помню, я встретила на тропинке Хелен Веллингтон вскоре после ее замужества. Она разглядывала висевшее на веревке белье Ланкастеров. |
| "Listen!" she said, in her quick staccato voice. | - Послушай! - обратилась она ко мне, как обычно, скороговоркой. |
| "Do they all wear things like that?" | - Они что, носят такое белье? |
| "Most of them. | - В основном, да. |
| You see, they always have." | Они всегда его носили. |
| "Do you?" | - А ты? |
| "Not always. | - Я не всегда. |
| But I wash them myself." | Но я сама стираю свое белье. |
| She gave me a sharp glance. | Она удивленно на меня взглянула: |
| "Pretty well buried alive, aren't you?" she said. | - Похоронены заживо, ведь так? |
| "Nothing ever has happened and so nothing ever will! | Ничего никогда не происходило и ничего не произойдет! |
| Why don't you get out? | Почему ты не уедешь отсюда? |
| Beat it? | Почему не бросишь все это? |
| You're still young. You're not bad looking." | Ведь ты еще молодая и хорошенькая. |
| "Beat it? | - Уехать? |
| Where to? | Куда? |
| I couldn't even sell mothballs!" | Как я буду жить? Я даже не могу заняться продажей нафталина! |
| "You would think of mothballs!" | - Конечно, именно нафталин может прийти тебе в голову! |
| She cast a quick appraising glance about her. | - Она посмотрела вокруг. |
| "Well, you never can tell. | - Никогда ничего не происходит! |
| The older the house the better it burns! | Кругом тишина! Но чем старее дома, тем ярче они горят! |
| You may all go up like a tinder box some day. | Однажды здесь все может пойти кувырком. |
| It isn't natural." | Вы живете неестественной жизнью. |
| "What isn't natural?" | - Почему неестественной? |
| "This peace; this smug damnable peace. | - Это спокойствие, это проклятое спокойствие! |
| It's degenerating." | Это неестественно. |
| Whereupon she lit the first cigarette ever smoked by a woman in that vicinity, and moved along the path. | И она зажгла сигарету. Это была первая сигарета, закуренная у нас женщиной. Дымя, Хелен пошла по дорожке. |
| The last I saw of her she was standing in fascinated awe, gazing unabashed at a row of long-sleeved nightdresses and Mr. Lancaster's long cotton underdrawers. | Я увидела, с каким ужасом она рассматривала ночные рубашки с длинными рукавами, принадлежавшие женщинам из семьи Ланкастеров, и ситцевые кальсоны самого мистера Ланкастера. |
| She was right in her prophecy, of course. | Ее предсказание оправдалось. |
| But it was six years before it came true. |