Александр Великий. Мечта о братстве народов - страница 16

Какую военную цель преследовал Александр? Собирался ли он, согласно планам отца, ограничиваться освобождением прибрежных греческих полисов и включением в сферу своего влияния западной Малой Азии, что соответствовало задачам так называемой «войны отмщения»? А может быть, с самого начала планировал завоевание всего Персидского царства? О его намерениях мы знаем очень мало. Возможно, следует ответить на этот вопрос, памятуя об Аристотеле, который в Пелле спросил своего ученика: «Как ты будешь действовать при определенных обстоятельствах?» Александр ответил: «Я узнаю это только тогда, когда эти обстоятельства наступят».

После двадцатидневного марша, в котором каждый солдат имел ночью крышу над головой, каждый больной мог рассчитывать на помощь, каждая лошадь получала охапку сена, а каждая сломанная повозка попадала в руки умелого мастера, армия дошла до Сеста. Мы часто еще будем восхищаться умелым расчетом и продуманностью до мелочей всего этого гигантского предприятия, иногда не зная, что ценить выше — успехи Александра как организатора или его полководческий гений.

Флот давно достиг Геллеспонта, обладая во много раз большей скоростью, отличающей военно-морские силы от сухопутных войск. Корабль гораздо быстрее проделывает путь от Геркулесовых столбов (Гибралтара) до Афин, чем повозка, запряженная быками, преодолевает расстояние в сто километров. Когда-то персидский царь Ксеркс, переправляясь через Геллеспонт по мосту на плавучих опорах, приказал бить море бичами, чтобы оно успокоилось. По отношению к македонянам Посейдон был настроен милостиво. Парменион смог переправить армию на своих триерах и грузовых кораблях за несколько дней через почти шестикилометровый морской пролив.

Вторжение началось. Захватчики не потрудились даже официально объявить персам войну. Какое право они имели нападать на страну в мирное время? Вильям Вудсорп Тарн, английский исследователь личности и эпохи Александра, писал: «Было бы пошлым анахронизмом рассматривать это вторжение с точки зрения морали и называть Александра прославленным разбойником. Конечно, говоря по совести, ему нет никакого оправдания. Но было бы неправомерным рассматривать события IV века до н. э. с точки зрения современной морали».

Греки относились к варварам с предубеждением, как к неполноценной расе, существам вне закона. Мыслители того времени не видели ничего предосудительного в этом вторжении. Платон говорил: «Все варвары по своей природе враги, и потому естественно и справедливо вести против них войну, даже превращать их в рабов или истреблять». Аристотель считал его вполне правым, он учил своих учеников обходиться с варварами, как они того заслуживают, а именно как с рабами.

Военные эксперты не раз задавались вопросом, почему персы не атаковали македонян уже на переправе. Своими превосходящими военными силами они превратили бы морской пролив в кладбище кораблей Александра. Но на горизонте не появилось ни одного персидского судна. Возможно, дело было в том, что флот и на этот раз стоял в дельте Нила, усмиряя вечно бунтовавших египтян. А может, причина крылась в разрозненности действий высокопоставленных военачальников, которые не смогли выступить под единым командованием. Или же персы решили: «Пускай спокойно высаживаются, а потом мы их уж наверняка уничтожим». Правда же, очевидно, состоит в том, что персидский двор безнадежно недооценил молодого человека по имени Александр. Если бы мы знали, как он вел себя при переправе, то еще больше утвердились бы в этом мнении.

Александр оставил главу штаба своей армии наедине с ответственным маневром. Он долго прощался с матерью, которая сопровождала его до Сеста. Их последняя беседа была довольно долгой: Олимпиада все еще настаивала на том, что в отсутствии сына именно ей следовало вести государственные дела. Однако даже любовь к матери не изменила решения Александра — ему казалось, что она совершенно не способна осуществлять управление страной. Полководец Антипатр, преданнейший из преданных, был назначен царским наместником, уполномоченным смягчить долговое бремя, организовать продовольственное снабжение, не допустить превращения союзников во врагов и (что являлось самой тяжелой его обязанностью в новой должности) отослать Олимпиаду в ее пределы.