Алесия, барышня в бегах - страница 26

Я не знала, что такое «колоратуры» но были и не до того, потому что Оаннель снова грубо толкнула меня — на этот раз прямо под поднимающийся занавес.

— Простите нашу юную певицу, — разнёсся на весь зал голос Оаннель, — девушка слегка перенервничала. Алесия, пой.

И все снова ко мне повернулись.

Я повела взглядом по залу, я зацепилась за худощавого молодого человека и представила себе что это Бэзил. В глубокой тени за этим парнем сиде ещё кто-то — и я назначила этих людей гостями моей сорванной свадьбы.

Я не заметила, как допела. Мне было слишком плохо. Песня, как будто, вытянула из меня все жилы — но тут грянули аплодисменты. И я поняла, что справилась.

— Молодец! — крикнул сидевший в первом ряду джентльмен с мундштуком в зубах, — хорошо поешь, детка!

И все зрители снова принялись есть-пить. Я поклонилась жующим, не глядевшим на меня лицам, и качаясь, на негнущихся ногах, спустилась со сцены. Я поплелась в свою гримерную, я плюхнулась там на стул, увидела в зеркале своё лицо — и решила, что больше не хочу петь. Никогда.

— Ты чего тут сидишь? — закричала Оаннель, тяжёлыми шагами заходя в гримерную — надо петь ещё раз! Роботы на сцене людям не нравятся!

И я спела снова. И ещё раз. А потом прошёл час, и я пела опять. Всего до утра было десять моих выступлений, и скажи мне кто раньше, что можно устать, спев десять раз «улыбаюсь, а сердце плачет», я бы не за что ему не поверила. Но я устала неимоверно, я чувствовала себя как выжатый лимон.

Но это было не единственной моей проблемой. Потому что выходя на бис последний раз я увидела среди зрителей его. Эбрела Доньярта. Он стоял, он надменно улыбался и бурно мне аплодировал.

Эбрел Доньярт стоял небрежно прислонясь к стене, его бледное лицо как будто высвечивалось на фоне тёмного шейного платка и богатого, шитого состаренным, тусклым галуном бархатного камзола, на который сверху было накинуто что-то вроде шинели. Я оценила изящество венерианской моды, в этот раз она мне понравилась. Мне не понравился Эбрел. Стараясь не встречаться с ним взглядом, я торопливо покинула сцену, внутренне поражаясь тому, как же быстро Эбрел меня нашёл.

Хотя, конечно, ничего удивительного в этом не было. В отличии от моих родственников и Бибианов, наверняка всё ещё искавших меня на Венере, Эбрел точно знал, что я с Венеры улетела. На его корабле. И так, как после взрыва моё тело найдено не было, значит меня спасли. А спасти меня мог только пролетавший мимо корабль. И такой там пролетал только один — космический челнок Клима Зегзицы. Летевший в «Гамаюн-молл» — что тоже легко было выяснить. Обойти все магазины, бары и рестораны «Гамаюн-молла» было делом техники.

Но я вовсе не хотела разговаривать с Эбрелом Доньяртом, что бы он там о своей ко мне великой любви не воображал. Мне его великой любви хватило ещё на «Валькирии». И я чуть ли не бегом пустилась в свою гримерную.

Но не тут то было. Я не прошла и двух шагов, как из-за угла ко мне шагнула высокая мужская фигура. Сверкнули галуны, повеяло парфюмом… Я еле успела отскочить. И конечно же это был Эбрел.

— Алесия, наконец-то я нашёл вас.

В узком коридорчике было полутемно, лица Эбрела я не видела, я слышала только голос. А как известно, голосом он владел прекрасно. Голос его всегда звучал искренне.

— А я не хочу вас видеть, уйдите! — сказала я Эбрелу.

Я даже попыталась его оттолкнуть, наивная. Но он просто перехватил мою руку.

— Роза при шипах, — насмешливо протянул Эбрел, — прекрасное сочетание. Я не враг вам, Алесия.

— Отпустите!

И тут подоспела помощь!

— Что-то случилось, барышня Алесия? — Это спросил робот-официант, Бобби, спускавшийся по ступеням на своих медных ногах.

— Кто вы такой, и что здесь делаете? — спросил Бобби Эбрела, — отпустите девушку!

Поистине, никогда ещё ни один робот не появлялся настолько своевременно. Но Эбрел знал, как обезоружить и его.