Алесия, барышня в бегах - страница 31

— Чай, пожалуйста, — сказал Клим официанту, — Алесия, а ты что будешь?

— Я уже всё заказал, — произнёс Эбрел.

— Я заметил, — пренебрежительно бросил Клим, — но может, Алесия хочет что-то заказать сама?

— Это «Коростель» — тоном невероятного терпения к провинциальности Клима произнёс Эбрел, — ваших денег здесь хватит только на чай. А чай Алесии я уже заказал.

Один ноль в пользу Эбрела, успела подумать я, но тут Клим открыл меню, и рассмеялся:

— А, так мы сидим в венерианском зале «Коростеля»! А есть ещё и марсианский. Это венерианский зал, поэтому такие цены. Видимо, специально для жителей Венеры. Как вы думаете, «Десерт из киви, с добавлением имбиря и сухого зеленого чая матча» в венерианском меню, сильно отличается от такого же блюда в меню марсианском, ну, кроме цены, я имею в виду? Потому что этот десерт есть и там и там, и даже фото одно и тоже. Разница только в цене.

Я не сдержалась, и фыркнула.

— Рад, что просмотр меню доставил вам столько удовольствия, — зло усмехнулся Эбрел, — а в стоимость блюд входит цена редких видов рыб, плавающих в аквариуме наверху. Самом большом во вселенной аквариуме, с редким, монолитным стеклом, тоже самым большим во вселенной. А так же учитывается стоимость ценных растений.

— Я прекрасно знаю стоимость этих растений, — сказал Клим, — они из «Цветов Зегзицы». Я работаю на этой фирме.

Два-два — могла бы сказать я. Потому что работать было престижно. Причём, кем угодно работать. Особенно в космосе, так как работы в космосе было гораздо меньше, чем людей, желающих в космосе жить. Деньги, конечно, ценили все, но к людям, проедающим нажитые предками средства, принято было относится с некоторой иронией. Конечно, отнюдь не все богатые наследники бездельничали, но Эбрел, видимо, к работающим не принадлежал. Потому что он ничего не сказал про свою работу.

— Алесия, — Эбрел повернулся, и наклонился в мою сторону, как будто хотел сказать что-то лично мне.

Я инстинктивно отшатнулась. Эбрел всё ещё меня пугал, видеть его губы, которые я помнила очень хорошо, мне было неприятно.

— Алесия, хотите что-то ещё заказать? — спросил Эбрел.

Я помотала головой. Клим внимательно посмотрел на меня, потом на Эбрела.

— Господин Доньярт, почему Алесия вас боится? — спросил он.

И в этом вопросе уже не было ни высокомерия, ни желания уязвить соперника. Клим просто спрашивал. И он хотел получить ответ. Эбрел не отвечал, он тянул время, поправляя запонку. И дотянул до прихода официанта с подносом.

Официанты в «Коростеле» были стеклянными, их гладкие формы напоминали что-то морское, а мельтешащие внутренние детали, тоже сделанные из стекла, создавали иллюзию журчащей воды.

— Заварной крем из куриного яйца, с соусом из гусиной печени и чёрными зимними трюфелями, — объявил официант.

В какой-то момент, мне показалось, что я не смогу сегодня есть. Что для того, чтобы есть, я слишком устала — устала от обоих сидевших передо мной мужчин. Поначалу перепалка Клима и Эбрела показалась мне забавной, но это только поначалу. Уж не знаю, из-за того ли, что я всю ночь пела страдательную песню, или ещё почему, но меня, от этой неприкрытой враждебности Клима и Эбрела стала бить нервная дрожь, очень похожая на ту, что случалась со мною после особенно выразительного исполнения песни «улыбаюсь а сердце плачет». Но блюдо, принесённое официантом, вернуло меня к жизни. Оно пахло так аппетитно, что я вдруг вспомнила, как на самом деле хочу есть, (скупая Оаннель накормила меня с утра небольшой порцией овсянки). И забыла, что кавалеры мои мне сейчас до смерти надоели, оба.

— Спасибо, — сказала я официанту.

— Это очень вкусно, — улыбаясь сказал мне Эбрел, — моё любимое блюдо.

Я смело сунула ложечку в яичную скорлупу. Вкус был вполне неплохим, для оголодавшей меня — так просто замечательным. Эбрел одобрительно улыбнулся мне, и тоже погрузил ложечку в яйцо.

Клим дал ему прожевать, а потом снова спросил:

— Так почему Алесия вас боится? Вы ведь мне не ответили.

— Так почему Алесия вас боится? Вы ведь мне не ответили.

Эбрел нервно отбросил ложечку. Но отвечать не стал. Оно и понятно — врать, говоря, например что-то вроде: «мы с Алесией просто слегка повздорили», было опасно. Вдруг я обижусь и прямо тут, в роскошном «Коростеле», сообщу всем окружающим, что Эбрел пытался меня изнасиловать. И, так как лучшая защита — нападение, Эбрел стал нападать.