Алесия, барышня в бегах - страница 34
— Я не буду, — сказала я, — я не буду нигде регистрироваться, обещаю. Вы обо мне не услышите. Никто не услышит. Я буду жить тайно.
— Каренза хотела передать тебе денег, но я не согласилась, — продолжала шептать госпожа Бибиан, и её злой взгляд метался по комнате, минуя моё лицо, — ты не заслуживаешь денег. Наша семья потратилась сначала на свадьбу, потом на частного детектива, чтобы тебя найти, а потом ещё заплатила коллективу психиатрической лечебницы, чтобы они согласились изображать, что лечат тебя. Ужасные траты ни за что! Пора бы и тебе узнать, откуда берутся деньги!
— Я, на самом деле, уже работаю…
— Мне всё равно. — припечатала меня госпожа Бибиан.
— А диадему вам вернули? Ту диадему, что вы давали мне на свадьбу?
Госпожа Бибиан посмотрела мне прямо в глаза.
— Вернули. — Холодно сказала она, — О диадеме беспокоишься. А я то надеялась, что ты спросишь меня о Бэзиле.
И она ушла не дав мне сказать и слова.
Совершенно потерянная, я села на свою кровать, на самый край, садиться туда, где только что была госпожа Бибиан мне не хотелось — наверное мне было страшно. Рука, в том месте, куда госпожа Бибиан воткнула мне электронный билет, саднила. Чипы такого рода маленькие, и обычно не ощущаются, но их, обычно, и не вводят под кожу таким варварским способом, каким воткнула мне его госпожа Бибиан.
На лестнице раздались шаги, и я подскочила, я испугалась, что это госпожа Бибиан вернулась, чтобы ещё раз меня отчитать — но это была Оаннель.
– Что, твоя свекровь ушла? — спросила она меня.
— Она мне не свекровь
— А я и не знала, что Алесия Уителл, это ты, — равнодушно продолжала Оаннель, — Но я не буду звать репортёров, не бойся. Твоя свекровь мне заплатила за молчание. Ты готова петь?
— Что?
— Костюм для сцены, ты его сделала?
— Нет, я…
— А чем же ты занималась, милочка! А ведь нам ещё новую песню учить!
Говорить, что я провела время, обедая с Эбрелом, я, конечно же не стала.
— Я искала нитки и иголки, но я их не нашла…
— Не нашла! Перед тобой целый «Гамаюн-молл» а ты не нашла в нём ниток с иголками! Да с этим заданием и Томми бы справился! Ладно, отдай мне деньги, я его и пошлю, а ты пока вымоешь зал в ресторане.
— Что?
— А как ты думала? У меня нет лишних работников! Томми пойдёт делать твою работу, значит тебе придётся делать его!
24. Мастерица.
Вода на Марсе была бесплатной, но выдавалась нормировано и только физическим лицам. Рестораны должны были её покупать. И это было даже хорошо, потому что, будь вода бесплатная, я бы, наверное, мыла ресторанный зал Оаннель, как настоящая Золушка, тряпкой и водой (и ещё, наверняка тряпку мне нужно было самой найти). Но бесплатной воды не было, и Оаннель вручила мне старый престарый, дышавший на ладан полотёр, которым я должна была водить по полу вместо робота Томми.
Другой робот, Бобби, тем временем, выкатил на сцену рояль. Он суетился вокруг инструмента, смахивал с него пыль, потирал клавиши, а я продолжала натирать пол. Тут заиграла музыка, и я, удивившись тому, как хорошо Бобби играет на рояле, подняла голову — но Бобби, конечно же, не увидела. За роялем сидела Оаннель Хелок собственной персоной, её мощные руки птицей порхали по клавишам. Играла она, на удивление, хорошо. Лучше чем Каренза, а ведь Каренза всю жизнь только музыкой и занималась. А потом Оаннель запела:
Голос у Оаннель был неприятный, хотя пела она, достаточно прочувствованно.
— Чего сморишь? — грубо спросила она меня, резко обрывая и музыку, и пение. — Мой пол!
Я опустила голову, и принялась работать дальше. А Оаннель снова принялась петь.
Оаннель пропела эту песню раза три или четыре. Я мыла пол. И гадала, к чему этот концерт. Оаннель, что решила тоже выступать на сцене? Да, «драмы», которой Оаннель от меня требовала, в её собственном пении было хоть отбавляй, и в ноты она, всё таки, попадала, хотя верхние и не вытягивала…
— Эта песня тебе, — сказала Оаннель, когда я выключила свой полотёр, — ты будешь петь её сегодня. Вот ноты, на, возьми, учи, пока будешь шить себе сценический костюм.