Альфред Великий и Англия его времени - страница 27
. А годом позже весь королевский двор встречал послов молодого короля Мерсии Бургреда (852—874), просившего у правителя Уэссекса руки его дочери и помощи в борьбе с уэльсскими княжествами>210.
Несмотря на то что кочующий двор короля Этельвульфв, судя по сохранившимся грамотам, иногда забирался на восток вплоть до Кентербери>211, основной маршрут его передвижения обычно лежал в пределах графст Гемпшир, Уилтшир, Сомерсет и Дорсет — исконных уэссексских земель, которые и стали «малой родиной» юного Альфреда.
Не всегда понимая происходящее, он тем не менее как сын короля очень рано приступил к отправлению публичных функций. Начиная с шести лет, не позже, он уже присутствует на заседаниях уитенагемотов Этельвульфа и своим именем свидетельствует жалованные там земельные грамоты>212. В остальном же детские занятия Альфреда вряд ли сильно отличались от время препровождения других детей англосаксонской знати, получавших подобающее воинской элите умственное и физическое воспитание. Впоследствии он вспоминал о том, что едва ли не самой любимой его детской забавой было «катание на палочке и вообще игры, в которых надо было подражать взрослым»>213. Кроме того, еще в ранней юности он стал большим любителем охоты, страсть к которой сохранилась у него на всю жизнь.
Для юного этелинга[24] охота представляла собой занятие значительно более важное, нежели просто развлечение: именно на охоте он приобретал навыки езды верхом и обращения с оружием, столь необходимые военной знати. Можно предположить, что Альфред со своим отцом и старшими братьями участвовал в охотничьих экспедициях, где и постигал премудрости преследования зверя, отыскания его следов, владения конем и доспехом. На охоте, кроме того, он имел возможность хорошо узнать топографию своего родного края — знание, которое, несомненно, пригодилось ему в дальнейшем, когда он возглавил уэссексское сопротивление «данам». Неслучайно Ассер подчеркивал, что Альфред «постоянно упражнялся во всех охотничьих искусствах, и не напрасно, ибо никто не мог даже приблизиться к его умению и успехам в этом искусстве (nam incomparabilis omnibus peritia et felicitate in illa arte), как и во всех других дарованиях Господа, чему я сам часто был свидетелем»>215. Характерно и то, что, по мнению Ассера, его господин был чрезвычайно горд тем, что мог превзойти каждого из этих умельцев в мельчайших тонкостях его ремесла. Охота и в зрелые годы составляла его любимейшее развлечение, которое, давая отдохновение от государственных забот и недугов плоти, одновременно заставляла содержать при дворе целый штат сокольничих, доезжачих, загонщиков и ловчих>216.
Альфред считал, что человек благородного происхождения обязан обладать не только «воинскими навыками», но и тем, что он определял как «мудрость»>217. Когда, став королем, он открыл придворную школу, в которой наряду с его собственными детьми обучались доверенные его попечению дети уэссексской и кентской знати, он распорядился, чтобы мальчики были научены читать и писать на родном языке и латыни, «прежде, чем они усвоят воинские навыки (которыми являются охота и другие, потребные мужам, умения)»>218. В своем стремлении начинать обучение чтению и письму раньше, чем военному делу, Альфред шел в ногу с общеевропейскими педагогическими идеями IX-X вв.[25] Однако, а отличие от последних, он полагал необходимым продолжать занятия грамотой и после того, как юноша приобретет нужную будущему бойцу воинскую сноровку, поскольку полагал, что постижение «мудрости» должно сопровождать человека всю его жизнь. Жалуясь в своем знаменитом предисловии к «Обязанностям пастыря» на упадок образования в Уэссексе в момент его вступления на трон, Альфред использует «охотничью» метафору и, говоря о книгах, которые не могли быть прочитаны по причине повальной неграмотности, пишет: «И вот мы все еще можем видеть их следы, но не можем разгадать их, и поэтому мы потеряли и богатство, и мудрость, ибо не желали преклонить свои мысли к учению»>220.
Сетуя, быть может, несколько преувеличенно, на ужасающее состояние грамотности в своем королевстве в дни его молодости, Альфред, вероятно, имел в виду и себя. Во всяком случае, по сообщению Ассера, исходившего, несомненно, от самого короля, «в то время, когда он был в должном возрасте и имел способности и досуг к учению, у него не было учителей»