Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников - страница 15

– Э-э, отстань от меня, – Махсум с трудом сбросил с себя навязчивого телохранителя. Пройдя в угол пещеры, где в изобилии были свалены кувшины с вином, он выбрал совсем небольшой, откупорил и припал к его горлышку.

Разбойники, затаив дыхание, следили за своим новым главарем. Ужас сковал их закаленные сердца. Они ожидали, что Махсум вот-вот покачнется и падет замертво – ведь если им так плохо, то какого должно стать человеку, если он еще добавит. И даже не просто добавит, а, так сказать, с горкой. Некоторых особо мнительных замутило, и они гуськом бросились к выходу. Другие, морща бородатые, обветренные, обожженные солнцем лица, отворачивались не в силах смотреть на это самоистязание, но вдруг наступила неожиданная развязка.

Махсум сделал последний глоток, потряс пустой кувшинчик, из которого в его рот упало несколько капель, отбросил в сторону сосуд – тот ударился в стену и разлетелся на крупные глиняные осколки – и утер губы тыльной стороной ладони.

– Хорошо! – причмокнул Махсум губами и обвел взглядом притихших разбойников.

– С вами все в порядке, мой шеф? – Ахмед осторожно приблизился к Махсуму и для проверки аккуратно потыкал его пальцем в плечо.

– Я здоров и полон сил, как лев!

Разбойники удивленно загомонили.

– Ну, чего ждете? Вперед, время не ждет! – призывно вскинул руку Махсум.

– А-а-а! – разбойники, которым поскорее хотелось избавиться от навалившегося на них недуга, сорвались со своих мест и накинулись на кувшины с вином, словно изголодавшийся барс на стадо серн.

– Не надо! – опять принялся причитать Ахмед, пытаясь загородить собой склад вина. – Что вы делаете, несчастные? Опомнитесь!

Но его никто не слушал. Ахмеда смели, опрокинули на пол и едва не затоптали ногами. Гремели кувшины, голосили те, кто никак не мог пробраться вперед, а те, кому повезло, хватали сразу по два-три и, пригибаясь, отбегали в сторонку, где трясущимися руками срывали пломбы и опрокидывали в себя «лекарство».

Успокоилось все только через минут двадцать, когда икающее разбойное воинство, несколько приободрившись, но изрядно кося глазами, направилось к своим лошадям. Лошади, чуя незнакомый отвратительный запах перегара, шарахались от своих хозяев, фыркали и хрипели. Разбойники, ругаясь на чем свет стоит, пытались взобраться на них, падали, поднимались и вновь заносили ноги в стремена.

Несчастный подавленный всем происходящим и мучимый головными болями Ахмед, отъехав чуть от пещеры, хмуро наблюдал за происходящим. Его конь, застоявшийся за ночь, нетерпеливо переступал с ноги на ногу и недовольно фыркал, призывая своих собратьев последовать за собой, но тем было не до того.

Свалка, казалось, никогда не закончится. Но вот все разбойники взгромоздились в седла и, пришпорив коней, устремились вон из пещеры, радостно подвывая и опасно покачиваясь в седлах из стороны в сторону. Последним из пещеры вынесся удалой Махсум.

– Ну, куда? – натянул он поводья, подскакав к ожидавшему его Ахмеду.

– Вы ничего не забыли, шеф? – поинтересовался тот, пристально вглядываясь в опухшее красное лицо предводителя.

– Да вроде нет, – попытался задуматься Махсум, но голова все еще плохо соображала. – А что такое?

– О Аллах! – воздел руки к небу Ахмед. – Пещера! Вы забыли ее закрыть!

– Ах да! – хлопнул себя кулаком по лбу Махсум, отчего едва не свалился с коня, но Ахмед услужливо поддержал его под руку.

– Сим-сим, закройся! – гаркнул во всю глотку Махсум.

Земля дрогнула, пыль поднялась облаком, и каменные челюсти горы с гулким клацаньем сомкнулись.

– Так просто? – поразился Ахмед.

– А чего мудрить-то? – хмыкнул Махсум, довольный произведенным эффектом. – В путь! Веди нас, Ахмед!

Ахмед нахмурил свои тонкие брови, ничего не ответил и вынесся вперед, указывая дорогу. За ним, гогоча, икая и вразнобой распевая песни, понеслись разбойники, неловко размахивая на скаку саблями.

Странный шум, перекрывший даже журчание горного ручья, доносившийся с южной стороны, где заканчивалось ущелье и горы плотнее примыкали друг к другу, упираясь заснеженными пиками в самое небо, привлек внимание Али-бабы в тот момент, когда он безуспешно пытался перерубить туповатым топором основание сухого карагача. Топор звенел, щепки летели во все стороны, но дело продвигалось плохо. Решив немного передохнуть, Али-баба отошел в сторонку, стянул с головы платок и утер им покрытое потом лицо. И вдруг он услышал нечто странное, чего обычно в горах не услышишь: много людей – очень много, – то ли спорили о чем-то, то ли просто пытались друг друга перекричать. И это несколько удивило Али-бабу. Решив немного отвлечься, любопытный молодой человек отложил топор в сторону, пристроив своего вислоухого спутника рядом с ним для охраны орудия труда, спешно направился на шум.