Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра - страница 50

Мир перевернулся с ног на голову.

Девараджа отвезли в медицинский центр, построенный для Ошо. Там у него взяли анализ крови, и я своими ушами слышала, как врач сказал: «По всей видимости, он уже не жилец».

Потом Девараджа перевезли в ближайшую больницу и поместили в палату интенсивной терапии. Он кашлял кровью. У него начался отек легких, и сердце едва билось.

Лишь через сутки стало ясно, что кризис миновал и Деварадж будет жить.

В тот день мы с Манишей стояли у пруда и приветствовали Ошо во время его ежедневной прогулки на машине. Перед машиной Ошо ехали Шила, Шанти Бхадра, Видья и Савита. Они высунулись из машины и вызывающе уставились на нас с Манишей. Этот жутко неприятный момент навсегда остался в моей памяти.

Не сводя с нас глаз, они остановились и подозвали индианку по имени Тару (большую толстую Тару – в течение многих лет она пела во время чтения сутр на хинди) и что-то у нее спросили. Потом я узнала, что они спросили ее, не заметила ли она чего подозрительного утром во время празднования.

Позже она рассказала, что действительно заметила след от укола на спине Девараджа, а перед тем, как Девараджа увезли, он сообщил ей, что его уколола Шанти Бхадра.

Конечно, тогда Тару ничего не сказала этим, как она думала, «убийцам», потому что опасалась за свою собственную жизнь.

Ходили слухи, что именно Шанти Бхадра, ближайшая помощница Шилы, пыталась убить Девараджа. В то же время подобные догадки отвергались. Говорили, что Деварадж был не в себе, когда сказал это Тару. Поговаривали даже, что у него в мозгу нашли опухоль.

Жители общины просто отказывались верить в то, что Девараджа мог отравить кто-то из своих же саньясинов. Это было для них слишком дико. Да и сам Деварадж не стал раздувать из этого скандал. Он понимал, что это грозит официальным расследованием. Все и так знали, что местные войска готовы по первому же приказу атаковать наш город – эта информация подтвердилась и в официальных источниках. Чего только ни придумывали про нас местные жители: и что у нас полно оружия, и что у нас есть своя собственная армия. Никому даже в голову не приходило, что это были всего лишь официально обученные люди, охранявшие нашу собственность, – обычные американские охранники.

Деварадж боялся, что его могут вновь попытаться убить, пока он в больнице. К тому же он понимал, что если выживет, то ему придется вернуться в Раджнишпурам. Так что он рассказал все лишь Манише, Вивек и Гит, а те решили держать язык за зубами до тех пор, пока не найдут доказательств. Некоторым из нас казалось, что Радж сошел с ума. Он был абсолютно беззащитен, но продолжал жить как ни в чем не бывало. Представляете, каким огромным доверием к жизни и к людям нужно обладать, чтобы сохранять спокойствие, когда с одной стороны твои друзья думают, что у тебя поехала крыша, а с другой – вокруг тебя люди, которые пытались тебя убить и которые вполне могут сделать это снова.

В тот день, когда Деварадж вернулся из больницы, Ошо начал давать пресс-конференции в Джизес Гроув, в длинном бунгало, в котором жила Шила со своей бандой. В большой комнате поддерживалась очень низкая температура, чтобы Ошо мог говорить вечерами. В Раджнишпурам стали приезжать журналисты со всего мира. Когда Ошо входил в Джизес Гроув и выходил, играла музыка, и он танцевал с людьми, толпящимися в коридорах и на улице перед домом. Люди Шилы, которых одолевали сомнения относительно того, кто же на самом деле их Мастер, теперь получили возможность его увидеть. Он танцевал с нами в Мандире, он приглашал людей на подиум и танцевал вместе с ними. Он приходил к нам на дискотеки, навещал нас на рабочих местах, заходил в медицинский центр. Он осенял каждого в Раджнишпураме своим присутствием. Всем своим видом он показывал: «Смотрите, я – не бог, я обычный человек, такой же, как и вы».

Мне было трудно воспринимать его как обычного человека. Только когда он покинул тело, на меня нахлынули воспоминания о том, каким на самом деле он был простым и человечным. Я увидела всю его скромность и уязвимость уже после того, как перестала зависеть от него физически. Но тогда я смотрела на него снизу вверх, как на равного богу, и не могла взять на себя ответственность за свое просветление. Моя собственная реализация была настолько же от меня далека, насколько я возвышала Ошо. Поэтому я могла лишь мечтать и продолжать спать.