Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра - страница 51

Деварадж потихоньку восстанавливал силы. В это время Шилы почти не было в коммуне. Несколько раз она уезжала то в Европу, то в Австралию, то в другие места, желая посетить там медитационные центры, те, где она все еще была звездой. Она написала Ошо письмо, что больше не испытывает воодушевления, когда возвращается в Раджнишпурам. В пятницу, 13 сентября 1985 года Ошо публично ответил ей на ее письмо во время дискурса. Вот что он сказал: «Возможно, она не понимает, точно так же как и многие другие, почему жизнь здесь, в Раджнишпураме, больше не вдохновляет ее так, как раньше. Все дело в том, что я начал говорить, и теперь она уже больше не фигура номер один. Она перестала быть звездой. Когда я говорю с вами, нам не нужен посредник, который передавал бы вам мои мысли и мои послания. Теперь я сам говорю с журналистами, с представителями радио и телевидения, а она оказалась в тени. Целых три с половиной года она была в центре внимания, потому что я молчал.

Скорее всего, она сама не понимает, почему так счастлива в Европе и почему ей не хочется возвращаться. Там она все еще звезда. Она дает интервью, участвует в различных ток-шоу, выступает в теле– и радиопередачах. Здесь же все это исчезло из ее жизни. Если вы можете поступать так глупо и неосознанно, пока я здесь, то, когда я уйду, вы тут же начнете вести политические игры и бороться за власть. Тогда вы ничем не будете отличаться от остального мира, и все мои усилия пойдут прахом. Я очень хочу, чтобы вы вели себя иначе, как люди нового мира, нового человечества.

Я послал Шиле сообщение, в котором указал причину ее чувств. Я написал: „Подумай над этим и скажи мне свое мнение. Если хочешь, чтобы я перестал говорить, чтобы ты вновь ощутила воодушевление, я могу это сделать“.

Мне не трудно. Все дело в ее беспокойстве. В течение пяти часов в день я говорю с вами, и это делает ее несчастной. Позвольте ей вести свой шоу-бизнес. Я могу вновь погрузиться в молчание. Но тогда это будет означать, что в глубине души те, у кого в руках власть, не хотят, чтобы я был жив, потому что, пока я здесь, ни у кого нет возможности вести силовые игры. Эти люди могут и не осознавать своих тайных желаний. Но жизнь рано или поздно все равно покажет их подноготную».

На следующий день Шила и пятнадцать ее последователей погрузились на самолет и улетели из Раджнишпурама, из Америки, из нашей жизни.

Отъезд Шилы нисколько не обрадовал меня. На душе было тревожно и грустно. Это значило, что она покинула Ошо. Но почему?

Вскоре я поняла, почему. На коммуну обрушилась целая лавина фактов. Жители общины начали рассказывать о том, как она плохо к ним относилась. Хуже того, она совершила множество преступлений – от попытки убийства и прослушивания наших телефонов до попытки отравить источник водоснабжения ближайшего города.

Ошо тут же позвонил в ФБР и ЦРУ и попросил их провести расследование. Они обосновались в главном здании ранчо и там проводили допросы. Но с Ошо они так и не поговорили, хотя было назначено несколько встреч. Почему-то все встречи были отменены.

Кстати, я и о себе услышала несколько незначительных историй. Оказывается, Шила говорила жителям, что я шпионка и что они не должны со мной общаться. Как-то я этого не замечала! Охранникам, присматривающим за нашим домом, домом Лао-цзы, было приказано не заводить с нами знакомства, потому что, возможно, в один прекрасный день им придется в нас стрелять. Инстинктивно я старалась не очень открыто говорить по телефону, поэтому совершенно не удивилась, узнав, что наши телефоны прослушивались. Но меня потрясла новость о том, что жучки были поставлены даже в комнате Ошо.

К нам в город начали приезжать журналисты. Их у нас побывало не меньше сотни. Это был первый и последний раз, когда я радовалась их присутствию, потому что они были в некотором роде нашей защитой.

Если бы я не была настолько шокирована таким неожиданным и драматическим поворотом событий, я бы осознала, в какой неимоверной опасности находился Ошо все это время.

Пресса и соседние фермеры видели, что, когда Ошо ездил на машине, с вышки его охраняли люди с автоматами в руках. В принципе, машина, сопровождаемая охранниками, – это вполне обычное для Америки дело. И тем не менее, все решили, что наша община забита оружием.