Алмазный трон - страница 9
Двое «демонов», вооруженных фэй-цзинь-лун-чжа – летающими когтями золотого дракона, укрылись за каменными зубцами башни. Оба – тренированные метатели когтей. Оружия, предназначенного не для того, чтобы убивать, а чтобы пленять.
Взгляд Чжао-цзы придирчиво скользнул по покачивающимся в руках линь гуй стальным «кошкам». От заостренных крючьев с подвижными сочленениями, действительно, напоминавших когтистые драконьи лапы, тянулись плетенные шелковые шнуры. Длинные, легкие, но крепкие веревки аккуратными кольцами уложены у ног метателей. Концы веревок привязаны к башенным зубцам.
При натяжении шнуров летающие когти сжимаются и вцепляются в жертву мертвой хваткой. С помощью фэй-цзинь-лун-чжа удалось поймать даже колдунью западного края. Правда, на крючья, которыми «демоны» Чжао-цзы ловили ведьму, было наложено сильное заклятье. А на эти – нет. Эти когти нужны для поимки обычного пленника.
Еще двое линь гуй молчаливыми истуканами стояли в центре башенной площадки – возле большого ячеистого короба на деревянной подставке. Специальные рычаги позволяли быстро поворачивать массивную конструкцию в любом направлении и устанавливать ее под нужным углом.
Бамбуковые планки, оструганные дощечки, плетенные ивовые прутья, плотная бумага… Чем-то короб напоминал пчелиные соты. Всего сот – десять раз по десять. И каждая сота занята.
Из короба ровными рядами торчали наконечники длинных огненных стрел-хоцзян. Под каждым наконечником крепилась бамбуковая трубка с мелким хорошо утрамбованным ингредиентом огня хуо-яо или, как называют его варвары, громовым порошком, сила которого метает стрелы дальше, чем тетива самого мощного лука.
Полые трубки были также начинены бумажными свертками ядовитого дыма ду-яо-янь-цю. Отравляющая смесь, спрятанная в этих пакетиках, при горении способна удушить человека в считанные мгновения.
«Сто плюющихся огнем и дымом леопардов» – так именовалась грозная стрелометная установка. Само по себе это было страшное оружие. А уж когда при ней стоит опытный маг… И если у этого мага есть Кости Силы.
Чжао-цзы возлагал большие надежды на огненных леопардов, до поры до времени мирно дремлющих в своих норах. Но, конечно же, не только на них. И даже не столько на них, сколько…
Он глянул по сторонам. Вправо и влево, покуда хватало глаз, тянулась Великая Стена.
Сложенная из камня и утрамбованной до прочности камня глины, облицованная снаружи хорошо подогнанными друг к другу плитами, укрепленная мощными башнями, стоящими на одинаковом расстоянии друг от друга, Стена повторяла все изгибы и складки местности. Равнины она пересекала прямой, как копейное древко, линией и прихотливо извивалась по горным хребтам и берегам рек.
Стена рассекала мир надвое. По ту сторону от нее лежали безжизненные песчаные пустыни, сухие степи и холодные предгорья, которыми владели кочевники. Еще дальше тянулись враждебные западные земли, населенные чужими и чуждыми народами.
По эту – раскинулись богатые и обжитые просторы Поднебесной империи. Некогда могущественной, великой и непобедимой, а ныне ослабевшей и раздробленной на отдельные царства, не знающие мира, покоя и единого хозяина. Пока не знающие.
Но скоро уже, очень скоро все должно измениться. Чжао-цзы желал этого и верил в это.
Над башнями Великой Стены поднимались дымки сигнальных костров.
Движение у стен ассасинской крепости усилилось. Били барабаны, ревели трубы. Командиры рвали глотки, стараясь перекричать друг друга. Войска кочевников и латинян в спешке заканчивали построение.
Из общей массы к разбитым воротам низаритской цитадели выдвинулся небольшой отряд монгольских стрелков и несколько десятков рыцарей.
Авангард был готов к бою.
– Пора открывать Тропу, – Угрим шагнул к лестнице.
«Странно, – подумал Тимофей, – чтобы открыть колдовской путь, князю вовсе ведь не обязательно спускаться с башни вниз самому».
– Возьми Кости и не отходи от меня ни на шаг, – не оборачиваясь, бросил ему Угрим. – Когда авангард войдет на Тропу, будешь стоять рядом.
Тимофей молча поднял колдовские кристаллы. Сказать по правде, новая служба нравилась ему все меньше и меньше. Да чего там – новая служба начинала его тяготить.