Амнезия "Спес" - страница 13
Такая заявка имеет приоритет перед запросом на кого-то из новичков, когда уже всех участников экзаменационного боя рассмотрели, и способности каждого определили наверняка.
А так, заведомо неизвестно, сколько действительно сильных ребят, а сколько послабей, войдет от определенной команды в финал.
Обычно так поступали командиры, у которых сразу несколько человек выбывало из состава, а получить в таком количестве всех лучших рекрутов в любом случае они не могли. Тут польза была в том, что мальчишки из одной каюты сразу вливались в команду звена, при этом, сами проблем с притиркой друг к другу, не создавая.
Отец понятно, почему так поступил — чтоб уж точно никто из сержантов на меня глаз не положил, и ему не пришлось бы, потом меня отвоевывать.
У них, командиров звеньев, тоже своего рода соревнование каждый раз происходило, когда новичков отбирали. Бывало, что и силой решали, тут же — на арене. Сами, правда, не выходили, а выставляли кого-то из своих солдат.
Но мне и моим ребятам этот дележ уже ничем не грозил — мы шли в звено отца и точка.
За раздумьями я не услышал, как смолкла музыка, но вот нарастающий гул барабанов не заметить не мог.
От нас в этот раунд выходило восемь человек. От первошников всего трое.
Из противоположных дверей, навстречу нам, наставники вывели пятерых от двушников и шестерых от четверочников.
Итого — двадцать два пацана в финале экзаменационного боя. Что просто отлично! И никому не прилетит по жребию биться с двумя противниками сразу.
И опять устроитель идет вдоль рядов и тычет пальцем в нас, назначая в пары по своему усмотрению.
Мне достается Гвоздь.
«Вот и да! Хотел по легкому проскочить? А не получится…»
Взгляд Бата наливается тяжестью, мой — ответный, наверное не лучше. Понятно, что такой поворот не по душе ни одному из нас. Но кто б нас спрашивал?
Я развернулся и пошел к месту, указанному распорядителем. Почти сразу услышал пыхтение Гвоздя, нагнавшего меня:
— Я тебя заломаю, Хвост! Забью так, чтоб не то, что в храны, в уборщики был негоден! Отправишься стариков в Приюте пусканием слюней развлекать!
— Чего так? — спросил недоуменно, потому как мы, конечно, приятелями не были, но и врагами такими, чтоб сейчас угрожать вот так зло, тоже.
Да, недолюбливали друг друга, да и дрались не раз, но сходились-то — в толпе, а это дело обычное. А так-то мы вообще не общались, сторонились даже, как и все в наших компаниях между собой. И бой на экзамене — есть бой конечно, и все мы вкладывались в него по полной, особенно на первых двух раундах, когда было к чему стремиться. А теперь, на третьем, я как-то считал, что делить нам особо уже нечего.
— Ты зачем Крысу по писюну врезал?! Это ж самый запрещенный прием! Он теперь кровью ссыт!
— Так получилось, — пожал я плечами, не особо переживая за Зара.
Мне вон, в драке с ними же, тоже как-то прилетело. И че? Поссал кровью, полечился, перестал — и всех делов:
— Будто если б у Крыса так вышло, то он бы прощения прибежал просить? — насмешливо спросил я.
Гвоздь только запыхтел сильней, но отвечать не стал. То-то же, правда, она такая…
«Неприятный конечно пацан, и теперь понятно, что бой с ним предстоит совсем не формальный, как получился с Гагатом. Ну, значит, будем бить покрепче, раз противник повод к настоящей драке нашел», — тяжело вздохнул я, настраиваясь на более жесткие условия, чем планировал.
Мы встали на позицию и принялись ждать отмашки, больше не разговаривая, и даже стараясь не смотреть друг на друга.
Наконец-то трубит горн, Бат срывается с места и сразу прет тараном. Он выше меня и в плечах шире, а главное привык давить противника массой, его нельзя близко подпускать — борцовские приемы не для нашей пары.
Я тоже пользуюсь своим преимуществом — большей гибкостью и подвижностью. Ухожу в сторону, благо начинаем с позиции в три метра — время ускользнуть имеется.
Крыс не дурак, он знает, что я еще тот попрыгунчик, и пытается подловить меня. Но, то ли думал, что метнусь в другую сторону и скомкал движение, то ли просто не успел, и мне удается не просто убраться с его пути, но и вдарить. Он злится и обзывается.