Анатомия детектива - страница 12
Следовательно, герой древних китайских детективных историй всегда судья. Другая специфичность формы заключается в том, что он постоянно разрешает тайны одновременно трех-четырех преступлений (как и на самом деле районному судье приходилось в одно и то же время заниматься сразу несколькими делами). Истории эти обычно изобиловали мистическими элементами[9].
Европейская художественная литература тоже была насыщена элементами, которые впоследствии детектив собрал в систему нового жанра.
Ни один современный сыщик не мог бы аргументировать ответа умнее, чем Эзопова лиса, когда старый, притворявшийся больным лев потребовал у нее объяснений, почему она не навестила его. «Я бы навестила, — отвечала лиса, — если б не видела, что к тебе ведет много следов, а обратно — ни одного». Не поддался на удочку льва и бык, когда тот пригласил его на пир полакомиться барашком. «Видел я... приготовления твои рассчитаны не на барашка, а на быка».
Геродот в истории о сокровищнице царя Рампсинитоса выдает настоящий детективный сюжет: хитроумно задуманная кража, путаница изобличительных следов, ловушка, подстроенная преступнику. Словоохотливый греческий историк, таким образом, оказался первым вдохновителем тайны закрытой изнутри комнаты.
Софокл в «Царе Эдипе» заранее заявляет о преступлении, а о расследовании говорит с надменностью, достойной современных знаменитых сыщиков: «Надо расследовать!..» И чтобы не оставалось сомнений относительно метода, рассказывает давний случай: «.. .тогда явился я... и разгадал загадку своим лишь разумом, а не по птичьим знакам».
Неожиданная концовка волнующей истории заключается в том, что сам сыщик является убийцей. Эта мысль, наряду с прочими, возникает и в произведении Э. Орци-Рено «Любитель тайн», такое же решение — в измененной форме — применяет Агата Кристи в «Убийстве Роджера Экройда».
Вообще-то грехопадение, преступление и расплата за содеянное — характерный тройной мотив античной греческой трагедии.
Произведения латинских авторов и писателей Ренессанса содержат не меньше таких черт, которые известны нам как собственно детективные. В «Золотом осле» Апулея, кроме всего прочего, рассказывается о хитроумно задуманном убийстве мужа. «Gesta Romanorum»[10] стала настольной библией авторов современных детективов. Читая истории Боккаччо, современные любители жанра могут насладиться множеством остроумных разгадок тайн, скрытых в уликах. В произведениях Уильяма Шекспира нет недостатка в уголовных мотивах. Гамлет по всем правилам ведет расследование убийства своего отца, в процессе этого прикидываясь простоватым, — такой же простоватостью впоследствии станет прикрываться Джейн Марпл у Агаты Кристи.
В 1719 году вышло в свет волнующее произведение Шевалье де Майи «Путешествия и приключения трех принцев из Серендипа, переведенные с персидского», герои которого дают достойное Шерлока Холмса описание отбившегося от хозяина верблюда, коего они якобы никогда не видели. Представ перед императором по подозрению в краже, они объясняют, каким образом узнали, что верблюд слеп на один глаз (он щипал траву лишь с правой стороны дороги, хотя с левой трава была гуще), что у него нет одного зуба (после каждого щипка оставался пучок травы шириной с зуб) и что он хромал (в пыли видны следы волочащейся ноги). Вольтер описывает подобное же приключение в повести «Задиг, или Судьба» (1748).
«Легко угадать профессию ремесленника по его коленям, пальцам или плечам», — опережает Шерлока Холмса в 1751 году Сэмюэл Джонсон.
В «Севильском цирюльнике» (1775) Бомарше доктор Бартоло с характерной для сыщика аргументацией доказывает, что Розина писала письмо, воспользовавшись его отсутствием.
Не только отдельные мотивы романа, но и все произведение, как, например, интересная книга Уильяма Годвина «Калеб Вильямс, или Дела, как они есть» (1794), своим подходом может напоминать детектив. Герой, давший название книге, отчасти из жалости, испытываемой к невинно казненным людям, отчасти из личного любопытства начинает расследовать законченное дело об убийстве и выясняет, что убийцей был знатный господин, его собственный хлебодатель, хозяин. В этом романе впервые встречается мотив соперничества между частным детективом и профессиональным полицейским.