Ангел-хранитель

   АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

   В начале октября, после десятидневных холодов, наступило бабье лето, в воздухе летали нити паутины, днем была такая благодать, и не хотелось верить, что со дня на день начнутся нудные осенние дожди, подуют ветры, а сельская дорога раскиснет, покроется лужами, и до города уже до первых заморозков не добраться.

   Бабка Степанида растапливала печь ранним октябрьским утром.

   - Сейчас позавтракаем, - говорила она своему мужу,- и пойдем капусту снимать. Пока теплая погода, надо управиться.

   Дед Устин натянул фуфайку - утренники были уже холодные - и сказал:

   - Ты, Стеша, давай, накрывай на стол, а я пойду в огород, прикину, что да как.

   Старики жили одни, после того, как их единственный сын Степан уехал по распределению после института в далекий город Находка на берегу Японского моря. Если смотреть правде в глаза, то не такие уже и старики были Степанида и Устин Заречные. На двоих им было сто двадцать пять лет. Правда, эти года делились не поровну. Степаниде было шестьдесят, а Устину шестьдесят пять, но тяжелый колхозный труд состарил их раньше времени, и выглядели они гораздо старше своих городских одногодков. А жили они одни уже семь лет. Семь лет назад их Степа окончил медицинский институт в областном центре, но вакантной должности врача в районной больнице не оказалось. А тут еще товарищ подбил Степана пойти в судовые врачи на торговые судна, перевозящие грузы из-за границы и за границу. Порт приписки корабля, на котором работал Степан, был в городе Находка. Там у него была квартира, а в квартире - жена, которую родители Степана видели только на фотокарточке.

   И если хорошо подумать, то одни они жили с тех пор, как Степка поступил в институт, но тогда хоть была надежда, что сын приедет в гости. Приезжал он очень редко, но надежда жила в доме Заречных. А теперь и надежды нет: сын десять месяцев в море, а в отпуск с женой ездит на курорты, а не в село Заречное, где его род живет с деда-прадеда.

   Баба Степанида уже хотела идти за мужем, когда дверь в избу стукнула, потом что-то упало в сенях, и на пороге появился дед Устин с каким-то одеялом в руках.

   - Что это ты принес? - спросила Степанида.

   Муж растерянно заморгал, потом виновато сказал:

   - Вот, в капусте нашел.

   - Да что же это? - Степанида подошла к мужу, заглянула в одеяльце и ахнула: - Дите! Где ты его взял?

   - Да говорю же, в капусте нашел, - ответил Устин. - Возьми его у меня.

   Степанида взяла сверток и пошла в спальню. Она положила ребенка на кровать и начала разворачивать. Старик стоял рядом и смотрел, как жена развернула сначала байковое одеяльце, потом байковую пеленку.

   - Да тут письмо, - сказала она.

   Между байковой и тонкой пеленочками лежал конверт. Степанида отдала конверт мужу, а сама развернула тонкую пеленку.

   - Девочка, - проговорила Степанида. - Да какая маленькая, даже пупок еще в зеленке. Новорожденная видать. Почему же ее выбросили?

   - Не выбросили, а подбросили, - сказал старик.

   - А это не одно и то же? - Степанида достала из шкафа простынное полотно, которое держала сыну на свадьбу, а он женился-то, не сказав родителям, и на свадьбу их не позвал, и простыни его жене, наверное, полотняные не нужны: сейчас цветное в моде.

   - Нет, Стеша, это не одно и то же. Выбрасывают на мусорник, а подбрасывают хорошим людям.

   Устин надел очки, а жена его принесла теплой воды, развела в ней немного марганцовки, помыла ребенка, перепеленала в только что нарезанные пеленки и пошла в кухню кипятить молоко.

   Устин вышел за ней и сказал:

   - Интересное дело получается. В письме лежит справка, что гражданка Заречная Антонина Петровна родила девочку второго октября в центральном городском роддоме.

   - Всего-то ей восемь дней, - охнула Степанида.

   - Да погоди ты охать, слушай дальше. Вот что эта мать новоиспеченная пишет: "Кондрат Сазонович и Докия Ларионовна! Оставляю вам на воспитание вашу внучку. После смерти Василия она вам будет утешением, а мне только руки свяжет. Меня не ищите, я уезжаю далеко. В дом к вам я войти побоялась, потому что вы могли у меня ребенка не взять, а так вырастет с вашими вместе. Где семеро, там и восьмая будет. Не судите меня. Тоня".