Ангел Украины - страница 10

— Все или по некоему принципу, избирательно? — вкрадчиво, загоняя его в одну из своих старых диалоговых ловушек, наработанных за долгие годы репортерской практики, поинтересовался я.

— По желанию. — Он, не чувствуя подвоха, пожал плечами. — Можно все подряд, можно только умные.

— А лицензия на это разве не нужна? — я скорчил сосредоточенно-серьезную физиономию и придал ей оттенок крайней степени озабоченности.

Он на мгновение смешался:

— Хм. Да вроде бы нет. Никогда не слышал. Может нововведение какое-то появилось… — пробормотал он озадаченно и посмотрел на мое фальшиво-требовательное лицо. Тут же громко и искренне рассмеялся — дошло. — Купил. Молодец.

— За что выпьем? — я расслабил мышцы на лице и озорно ему подмигнул. — Идеи есть? Я-то пока считывать на расстоянии чужие файлы не умею. Так что давайте, пожалуйста, вслух все свои невысказанные мысли.

— Что ж, неплохо для начала. — Просмеявшись, дядя Грач откашлялся. — Может за них тогда и выпьем?

— За мысли?

— Ну не за лицензию же!

— Идет, — согласился я и поднял стаканчик.

Мы, соприкоснувшись пластмассовыми краями наших сосудов, выпили. Ни дать ни взять — старые приятели, весело хохмя и подкалывая друг друга, радостно киряют за спонтанную, но в тоже время, долгожданную встречу. Сейчас по типовому сценарию такого праздника-экспромта должен начаться торопливый обмен последними сплетнями-новостями…

— Итак, вернемся к Вашим невеселым или даже, прямо скажем, пессимистическим мыслям, — снова усмехнулся, в этот раз нейтрально собеседник и аккуратно надел стаканчик на горлышко бутылки. Я незамедлительно последовал его примеру, пристроив свой сверху, и автоматически, по привычке парировал:

— Пессимист — это очень хорошо информированный оптимист! Ни больше ни меньше.

— Не возражаю, с очевидными вещами спорить вообще глупо, — легко согласился дядя Грач, — и все же, по сути: хочется все вернуть назад, переиграть в лучшую сторону все спорные события, исправить ошибки…

— Переписать черновик набело? — не особо уверенно попробовал пошутить я. Прислушался к себе и понял: делать это не стоит. Время, отпущенное на зубоскальство, уже прошло.

— Можно и так сказать, — правильно понял мое состояние визави. — Но если обобщить, то есть у Сергея Высоцкого благородное желание, или даже потребность сделать этот безумный суетный мир людей чище, светлей, добрей и правильней? Так?

— Примерно. Благородное не благородное — жонглировать словами не будем, помпезность здесь неуместна, но желание есть. И довольно сильное, — я перестал комплексовать окончательно. В конце концов, уговорил я себя, что тут такого? Ну, грач — человек. Ну материализовался из ниоткуда. Ну мысли читает. Ну шляпу из воздуха берет. Что из всего этого? Предложить нечто хочет. Послушаем. Наверняка, уже понятно, это нечто не банальное будет. Вслух добавил: — Есть возможность помочь?

— А то как же! Безусловно. Все в наших руках, — он сделал значимое лицо. — Только вот вопрос: чего Вам, Сергей, с эпохальной фамилией Высоцкий, больше хочется: изменить свою судьбу или все же есть желание спасти эту страну?

— А это еще возможно? — мое удивление было искренним на сто процентов, без малейшей фальши и наигрыша. Часть вопроса, касательно своей персоны я как-то пропустил мимо ушей, зато вторая половина, касательно будущего моего любимого и многострадального государства, заняла мысли целиком. — По-моему, это уже просто нереально. Во всяком случае, не в этот раз, не в этом веке. Поздно. Его конец, на мой взгляд, дело времени. Разве не так?

— Да уж, вопросик не из простых. На засыпку, — неопределенно и озабоченно пробормотал дядя Грач и, вероятно, потеряв от переполняющих его чувств контроль над собой, совсем по-птичьи дернул головой. — Простите, — заметив мой ироничный взгляд, приосанился и зафиксировал голову, гордо подняв и выставив вперед подбородок. — Попробовать стоит. Иначе какой у нас, вообще, может быть предмет разговора…

— Попробовать? А мы здесь, по-твоему, чем занимались последние годы? Уж так напробовались! Ты посмотри, что здесь происходит! Во что превратилось общество! До чего докатилась эта страна! Моя страна! Докатили, деятели, чтоб их! Не видишь? — я от волнения по поводу наболевшего не заметил, как перешел на «ты». Прорвало.