Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин - страница 33

И Альма занялась делом. Она доедала валявшиеся остатки еды, пила воду из луж и обходила забор, иногда потявкивая на всякий случай, чтобы никто чужой не подходил... Только, к ее ужасу, никто чужой и не подходил!..

А через три дня вдруг села на плетень ворона. Наглая старая ворона, которую Альма давно знала и не любила за то, что та так и норовила чего-нибудь склевать в огороде... Она и на этот раз нацелилась глазом в огород, но Альма зарычала, предупреждая: мол, не дури, хвост выдеру!

— Дура! — закаркала ворона. — Чего ты тут сидишь?

— Стерегу! — сказала Альма.

— Вот дура! — заорала ворона. — Чего стеречь? Хозяев нет... Теперь все общее!!

— Я те дам «общее», — ответила Альма. —Хозяева вернутся, а огород разворован?.. Что скажут?

— Вернутся?! — захохотала ворона. —Да знаешь, когда они вернутся? Через триста лет.

— Врешь! — ахнула Альма.

— Сама слышала... Эти, что в масках приезжали, так и говорили: село непригодно д ля жизни в течение трехсот лет!

— Ничего, — вздохнула Альма. — Подождем...

— Что?!! — ворона аж подскочила на плетне. — Ты знаешь, дура, сколько это — триста лет?

— Не так много, — сказала Альма.

— Ну, совсем чокнутая! — сказала ворона и, потеряв интерес к Альме, почистила перья. — Черт с тобой! Подыхай здесь на здоровье...

И улетела.

Альма легла на землю и стала соображать, сколько это будет — триста лет?.. Она понимала нутром, что — долго... Но сколько именно?! И тут же вспомнила, что к ним в гости, к деду, часто приезжал кум из города. Встретившись, дед и кум всегда обнимались, хлопали друг друга по плечу и говорили: «Здорово! Где ж, кум, пропадал? Сто лет не виделись!..» Хотя Альма точно знала, что виделись они всего неделю назад и пили вместе тайком от бабки горилку.. Значит, сто лет, думала Альма, — это от воскресенья до воскресенья... А триста?.. Значит, три раза по столько... Это, конечно, было тоже много, но все-таки можно было выдержать... И Альма стала ждать...

Первые сто лет ожидания прошли довольно сносно... Альма доедала остатки пищи, что валялись еще кое-где возле дома, ловила полевых мышей, щипала травку.. Трава в это столетие разрослась как никогда буйно... Каждая травинка — целый салат... А потом вдруг созрела клубника. Здоровая уродилась клубника, каждая ягода — с яблоко величиной... И хоть Альма недолюбливала клубнику, но есть что-то надо... Альма с отвращением жевала пахучую сладкую мякоть и только об одном жалела — что внучки нет... Вот уж она бы ягодкам порадовалась!

В середине второго столетия вновь прилетела на плетень ворона. Вид у нее стал совсем мерзкий: перья кое-где повылазили, голова облысела... И глаза сделались какие- то безумные...

— Ну что, Пенелопа? — закаркала ворона. — Все ждешь?

— Жду! — сказала Альма.

— Вот кретинка! — захохотала ворона. — Пойдем лучше по дворам... мы в одной хате ведро самогонки нашли! Насосались до чертиков... Айда с нами!

— Кыш! — тявкнула на нее Альма. — Жулье проклятое... Вот хозяева вернутся, они вам покажут...

— Нет, с тобой сдохнуть можно! — захохотала ворона. — Впрочем, без тебя тоже... Ведь конец света наступил! Пойми, убогая... Конец света! Неужели не видишь?

— Не вижу, — сказала Альма и повертела головой. — Светло кругом, конца не видно...

— Нет! С трезвыми дураками говорить — только нервы портить, — вздохнула ворона, тяжело махая крыльями и распевая что-то непристойное...

Альма легла на ступеньки крыльца и продолжала спокойно ждать. Спокойствие пришло к ней не только потому, что осталось ждать уже половину назначенного срока... В последние дни спокойствие появилось в ней, где-то внутри... Откуда оно взялось, Альма не понимала, но догадывалась, что это связано с Тишкой, забавным соседским псом, который давно ухаживал за ней, проводя все ночи у калитки ее двора и жалобно скуля. Месяца полтора назад она пожалела его и вышла за калитку.. Они пробегали всю ночь, играя и нежничая, и теперь Тишкина нежность поселилась где-то в глубине ее тела и росла, становясь чем-то бесконечно теплым и радостным...

А еще через день в село въехали большие бронированные фургоны. Оттуда вышли люди в синих халатах и масках и стали собирать бродившую по селу живность... Собаки, кошки и куры нутром почувствовали опасность, но они так истосковались по людям, что доверчиво лезли в фургоны...