Антология смерти - страница 51

– Нет, – возражаю я, – Это неправда. Я не люблю опаздывать. Терпеть не могу опаздывать и очень расстраиваюсь, когда это делаю. То есть всё время хожу расстроенная…

Вредактор передёргивает плечами и молча отходит. Нет, он, в общем-то, неплохой тип. Просто «не нашенский». С высоты своего непонимания он очень ошибается в нас. Он чувствует себя Макаренко в окружении опасных подростков, которых во что бы то ни стало нужно сломить и переделать. В угоду мнимого «лица редакции» он зачем-то пытается отменять всё приятное.

Например, недавно курилку взял и перенёс за пределы редакции. Сочинил, мол администрация здания ругается… Но мы-то знаем, Вредактор сам не курит и злится, когда мы шепчемся в кулуарах, ему не доступных. Теперь у нас курилка под подъездом.. То есть на улице. То есть в холоде, в который порядочный редактор и внештатника на улицу не выгонит.

– А вы бросайте курить! – советует Вредактор, искренне удивлённый, почему его мудрый педагогический выпад не принёс результатов, и мы, испугавшись уличных холодов, немедленно не побросали все свои вредные привычки.

– Мне нельзя! – тут же рапортует Сонечка, – Мне бросать курить вредно!

У Сонечки не в порядке с нервами. Сигареты «держат» её. Несколько часов без никотина могут обернуться для неё нервным срывом. Маленькая, вертлявая, со смешливым лицом и кудрявой огненно-рыжей шевелюрой, Сонечка вообще-то очень мила. Но без сигарет она превращается в страшную бестию – нервную трясущуюся старуху с ужасными морщинами и запавшими глазами. Сонечке тридцать два года, с сигаретами она выглядит на двадцать, а без них – на пятьдесят. Такая вот загадка для наркологов.

Добропорядочная Нинель, которая не терпит Сонечку за легкомысленный образ жизни, утверждает, что «может, сигареты и помогают Софье, но не было б сигарет, не было б и истерик, ведь никотин нарочно разрушает психику, чтобы вызвать зависимость».

По рассказам же самой Сонечки, она сначала стала неуравновешенной, а потом уже начала курить.

– А всё из-за моей старательности, – хихикала Сонечка, – Всё из-за моей преданности делу. В юности я играла в самодеятельном театре. Маленькая женщина и большая актриса в одном лице. Смешно вспомнить! У меня была совсем маленькая роль. Но я объездила полстраны с гастролями. Я Играла убиенную горем мать, присутствующую на похоронах сына. Те три минуты, что я оплакивала убиенного, вместе со мной рыдал весь зал. Мы играли и играли этот спектакль, а я всё рыдала и рыдала… И надорвала психику. Правда! Представьте, каждый день по два раза на день нужно натуралистично впадать в истерику. А что делать? Работа такая, накручивать себя до нервного срыва и реветь. Потом знаете, как сложно на нормальные рельсы перестроиться? Я вот до сих пор не смогла. Только сигаретами и держусь. А что выдумаете? Вот древнерусские плакальщицы, например. Они ведь все тоже были ненормальные.

– Ну, уж не настолько, как ты, – бухтит Нинель себе под нос, а вслух говорит, – И почему-то они обходились без сигарет!

– Бедняжки, – согласно вздыхает Сонечка, – И так всю жизнь плакальщицами и оставались. Потому что ничего другого кроме рёва делать уже не могли. А вот дали бы им тогда по сигаретке…

Сонечка прекрасно знала о чувствах Нинель и отвечала ей полной взаимностью. Только никогда не показывала этого открыто.

– Нет, я совсем её не ненавижу, – признавалась Сонечка мне, своим быстрым полушёпотом, – Ты же знаешь, всех людей я люблю до невозможности. Но у меня такое чувство… Что… Как бы это получше выразить… Если бы мы оказались с ней на краю света. Ну, в буквальном смысле. И вот если бы она стояла там и всматривалась… Глядела, что же там, за краем делается… Я бы не удержалась, подскочила бы тихонечко и столкнула бы её туда. Представляешь, Мариночка? Я когда такое чувствую, мне жить не хочется. Грустно жить с дрянью… А мне с самой собой ещё всю жизнь прожить придётся…

Я её не утешаю. Не знаю, как. Молча слушаю и улыбаюсь, оттого что понимаю – окажись Сонечка и впрямь в подобной ситуации, она бы Нинель не то, что не столкнула, она бы отгонять её от пропасти стала. Но Сонечке об этом рассказывать бесполезно – она в себя никогда не поверит.