Аппарат - страница 39
Дипломатом Черненко был не только неискушенным, он не был дипломатом вообще! А где, спрашивается, ему было набраться опыта? В общем отделе ЦК? Чушь!
Там он, конечно, собирал, обобщал и подшивал различную международную информацию в папочку к Леониду Ильичу, но это трудно назвать дипломатией. Это, скорее, бюрократия!
Впервые Черненко приобщился к ней в 65 лет! Тогда, когда возглавил делегацию в Дании… До этого тоже ездил, но рядовым членом. Даже на сессию ООН и на совещание по безопасности в Хельсинки! Но какая это дипломатия? Пройдите сюда, встаньте здесь, теперь можете сесть и улыбнуться в объектив… Такой дипломатией оказались и крымские встречи лидеров стран соцлагеря, и советско-американская встреча в Вене в 1979 году, когда подписывали договор ОСВ-2.
В 1982 году Черненко доверили даже возглавлять комиссию по иностранным делам в Верховном Совете СССР, но там было полно специалистов и дипломатов, которые и решали все вопросы, оставляя Черненко почетную должность — «заседателя у микрофона».
В общем, повторяю, опыта ведения международных встреч и переговоров у Черненко не было и быть не могло. И очень удивительно и, наверное, даже хорошо, что Буш и Тэтчер, Коль и Миттеран, Трюдо и Ганди, разглядели в нем то, что должно было еще только со временем «потенциально» развиться…
Впервые Черненко возглавил партийную делегацию в 1976 году. Поехали тогда в Данию.
Компартия Дании в то время была на подъеме. Численность ее была небольшая, но она горячо отстаивала интересы рабочих вкупе с более сильными профсоюзами. Из-за ее боевитости в борьбе с «толстосумами» — хозяевами предприятий, партия пользовалась поддержкой у молодежи.
Председателем КП Дании был Кнуд Есперсен — человек немолодой, но чрезвычайно энергичный, веселый, подвижный, как ртуть, жизнелюб и оптимист, в прошлом он был участником Сопротивления.
Свой бойцовский дух он вносил и в датский парламент, депутатом которого был не один год. Вся Дания его называла не иначе, как «Красный Кнуд»! Вот к нему в гости и приехал Черненко «со товарищи», а среди «товарищи» был и ваш покорный слуга.
Хочу вам рассказать, что представлял из себя «Красный Кнуд» на партийной трибуне — это было зрелище, какое не часто увидишь: у микрофона седоватый, спортивного «покроя» человек с огромными, будто искрящимися, озорными глазами… Непокорные волосы, то взлетают вверх, то прилипают к разгоряченному лбу.
На трибуне ему тесно — он отбегает в сторону и вешает пиджак на спинку стула. Все равно жарко! Закатывает рукава рубахи… Энергично жестикулирует. Кажется, еще мгновение, и он останется в майке. Но этого не происходит, он всецело отдается непонятной для меня без помощи переводчика речи, энергично размахивает кулаком, отчаянно жестикулирует…
Все это разительно отличалось от наших чопорно-торжественных съездов, где все было строго регламентировано и многократно выверено, взвешено, отмеряно до долготы пауз между словами.
Представлялось, что Кнуд молод и здоров, как бык. А в разговоре с датчанами, оказалось, что все совсем не так — он смертельно и неизлечимо болен, знает об этом и не собирается с этим считаться…
Через год с небольшим лидер датских коммунистов умер. Мне его жаль. Он был, по-моему, человеком искренним и верил в то, о чем говорил в тот день с трибуны. А говорил он тогда о том, что рабочие должны жить достойно, они должны пользоваться благами собственного труда, иметь все права цивилизованного общества — отдых, труд, свободу…
Вечером в советском посольстве был устроен прием по случаю дня рождения Черненко. Пришел и приглашенный Кнуд Есперсен. Посол СССР Н. Егорычев самолично внес в комнату огромный торт с 65-ю зажженными свечами. Юбиляр, не обладавший мощными легкими, хоть и не с первого раза, но загасил их…
Посидели, выпили, закусили, а потом вдруг оказалось, что «Красный Кнуд» знает много русских песен и прекрасно их поет по-русски. Мне потом рассказали, что Кнуд учился в Москве в существовавшей когда-то международной ленинской школе…
С именем Есперсена связана одна прелюбопытнейшая история, которую с позиции сегодняшнего дня можно трактовать по-разному — умелая бизнес-операция? Помощь одной компартии другой компартии? Или профсоюз профсоюзу друг, товарищ и брат? Не знаю! Но проживи Кнуд Есперсен чуть дольше, он стал бы обладателем собственного огромного теплохода! А наши новоявленные бизнесмены — «новые русские» — заподозрили бы его в получении огромного диллерского процента от сделки. Кнуд же действовал в интересах датских рабочих! При этом совершенно бес корыстно! Хотите верьте — хотите нет.