Археология русского мира - страница 3
Итак, понятие «Святая Русь» появляется лишь в 16 веке, и то в качестве дополнения к идее о «третьем Риме».
Иоанн Грозный, опричнина, купола московских храмов, – именно такой ассоциативный ряд тянется за этим определением.
Как вы яхту назовете, так она и поплывет. Изобрели термин «святая Русь» как дополнение к имперской идее в 16 веке, так и всю дальнейшую историю России духовность пребывала в услужении у политики.
«Будет шторм. И русский корабль будет разбит. А потом будет явлено великое чудо Божие, и все щепки и обломки соберутся и соединятся, и снова явится великий корабль во всей красе! И пойдет он путем, Богом предназначенным. Преп. Анатолий (Потапов) Оптинский (1855-1922)».
Вот она, религия в услужении у политики в действии. Пророчества оптинского старца поразительно быстро сбылись, правда «щепка» Финляндия так и не пожелала собираться, и соединятся с «кораблем», даже не смотря на волю Божию. Русский же корабль доплыл «во всей красе» аж до 1991 года. Путь же «Богом предначертанный», оказался, почему то атеистическим.
Теперь такие пророчества называют политическим прогнозированием, и оно имеет такую же степень точности, как и «пророчества» православных старцев. Технология та же. Описуют десятки возможных сценариев развития – от положительных до отрицательных. Таким образом, любое развитие событий уже заранее предсказано. Если все это сдобрить религиозно – мистическим соусом, то оно становится особо вкусным для массового потребителя. Книга «Россия перед вторым пришествием», – ярчайший тому пример.
Не слишком ли много божественного во всем этом грязном политическом барахтанье? Преступление религиозных российских деятелей перед собственным народом состоит в том, что обоготворив политику, они тем самым обоготворили все недостатки, пороки, промахи, то, что ветхозаветные пророки не боялись высмеивать и отбрасывать прочь, тем самым расчищая дорогу к небу даже ценой собственной жизни. Российское же небо оказалось слишком захламленным лживыми идеологическими конструкциями, и задыхающийся народ вынужден был насильно проложить себе дорогу к светлому будущему, уверенно перешагнув через религиозно-идеологические институты. Народ поверил в большевистскую сказку о светлом будущем после того как четко осознал, что церковь, состоящая на побегушках у государства не способна привести людей в Царство Божие.
«Что мог взять народ от таких пастырей? Какой пример? Плохо воспитали мы сами народ свой, не заложили в него глубокий фундамент веры. Вспомните все это. Вспомните! Поэтому так быстро забыл народ нас, своих служителей, забыл веру и принял участие в разрушении церквей, а иногда и сам первый начинал разрушать их. Отец Арсений. Издание Сретенского монастыря. 2005. с. 96».
Большевики, пришедшие к власти после октябрьского переворота, видели в лице священников просто идеологических противников. Рясы, кресты, панагии и прочие религиозные атрибуты не могли сбить их с толку, как сбивают они пока что с толку наших современников.
Достаточно пьяному дебоширу назваться батюшкой, как тут же относительно его перестают действовать законы, кодексы и уложения. Чудеса, да и только! То же было и до 1917 года.
Достаточно короткой характеристики, данной преподобным Иосифом Волоцким высшей церковной иерархии.
«Сосуды сатаны и дьявола, предавшиеся чревоугодию, пьянству и содомству, открытые еретики». Е.Грекулов. Нравы русского духовенства. 2011. с. 70-71».
Здесь Иосифом Волоцким правдиво описан лишь один из двух типов церковного иерарха. Конечно же, этот тип всегда составлял и составляет большинство. Их бог – чрево. Они пришли в Церковь просто хорошо пожить, покутить за счет церковной казны.
Другой же, менее распространенный тип – это идейные иерархи. Их больше всего любит простой народ и считает праведниками, особенно на фоне иерархов-кутил. Именно к этому типу принадлежал и сам преподобный Иосиф Волоцкий.
Обожествленная идеология российского шовинизма, или как теперь ее называют, русского мира, – вот тот камень, на котором стоят эти «праведники». Если же они и страдают в идеологических битвах, то не за Христа, а за исповедуемую ими идеологию. Хотя для большинства простых «верующих» эта подмена понятий, а именно подмена духовности политикой остается совершенно не замеченной.