Аромат твоего дыхания - страница 20

Я открыла рот и прошептала:

«Вот это да…»

«И запомни: каждый раз, когда ты увидишь стрекозу, убей ее. Если ты оставишь ее в живых, ей будет легче убить тебя».

Мы по-прежнему болтали ногами в воде, а я продолжала погружаться в зачарованный мир твоих сказок.

— Я думала, ты вернешься раньше, — сказала я, давя окурок в пустой и грязной тарелке.

— Извини, на работе были проблемы, — неуверенно ответил он.

Меня смущают ложь, лицемерие, они заставляют меня чувствовать себя маленькой и незначительной, они убеждают меня в том, что другой человек считает меня тупой, униженной, не заслуживающей доверия. В этом случае — сумасшедшей.

Я собираюсь с духом и говорю ему:

— Ты не хочешь мне сказать, кто такая Виола?

— Какая Виола? — спрашивает он.

— Какая Виола? — отвечаю я.

— А, та, у которой я купил собаку. — И показывает на усыновленного сироту рядом с нами, который смотрит снизу вверх глазами, которые я начинаю всерьез любить.

— А, понятно. И это было так важно, что ты записал ее номер в телефонную книжку? — язвительно спрашиваю я.

Он пожимает плечами и говорит:

— Ну хорошо, какая разница?

Я вскакиваю, как ужаленная:

— Какого черта ты говоришь «какая разница»? Есть разница! Еще какая разница!

Он еще раз пожимает плечами, но на сей раз его взгляд меняется.

— Ну… Мы пару раз встретились в баре, съели по сандвичу… Ничего особенного.

— Хотела бы я на это посмотреть! «Ничего особенного»? А чего тебе еще надо? Бутерброд и что-нибудь на сладкое? Тогда я не понимаю, почему тебе захотелось разделить его с ней, — я яростно смотрю ему в глаза.

Я смотрю на него и представляю, как он разговаривает с ней. Я могу войти в его мысли и услышать ее слова, чтобы он бросил меня. В этот момент он думает, что я делаю его жизнь невыносимой. Но сейчас мне нужно только обрести уверенность, которой мне не хватает. Я знаю, знаю, что с минуты на минуту он хлопнет дверью и больше не вернется, бросит меня окровавленной и пустой на этом полу, и я медленно-медленно исчезну, не причинив никому никаких проблем. Но сейчас он должен взять меня за руки и успокоить.

Он, как бы там ни было, пытается рассуждать логично и образумить меня, но не может. Он не способен сказать: «О'кей, ты меня достала, я ухожу» — это не его. Он со мной, смотрит на меня, иногда улыбается без упрека. Я ненавижу его «хорошесть», его терпимость. Из-за этого я чувствую себя недостойной, ничтожной, убогой. Пытаюсь спрятаться, скрыться, уткнуться лицом в подушку, убежать от проблем. Я не способна быть такой спокойной, такой ровной.

Потом он берет меня за руки и шепчет:

— Я люблю только тебя.

Я в это не верю. Ни во что не верю.

Не спрашивайте меня почему, не говорите со мной об этом, забудьте.

Я не верю.

Потом он говорит мне о свободе, говорит, что ему ее не хватает. Говорит, что я вырвала ему крылья. Вот дура, я-то думала, что я буду его свободой, его крыльями и что со мной он сможет полететь куда захочет, он будет лежать на моей спине и направит меня за облака. Сквозь облака с высоты птичьего полета мы увидим дома и будем смеяться над тупыми и бессильными людьми, которые ползают по улицам, как улитки.

Он говорит, что у него есть право встречаться с кем он захочет, это не уменьшит его любовь ко мне. «Ты должна мне доверять» — вот его слова.

Но я, в свою очередь, имею право умереть, разрушать себя, право чувствовать, как разрывается мое тело, сходить с ума, встречаться с моими кошмарами-кукловодами.

У меня есть право поддаться инстинкту. У меня есть право плакать и наслаждаться этим. Еще у меня есть право думать, что если он чувствует, что я удавка у него на шее, то я больше не та нежная, текучая волна, которая подхватывала его и на которой он скользил. Теперь я — буря, а у него нет ничего, чтобы защититься.

За исключением Виолы и ее нормальности.

Почему ты так бьешься, прекрасная стрекоза, кончиками красных крыльев? На этой белой стене твое черное тело кажется словом на исписанной странице. Почему ты вздымаешь крылья на каждом вздохе? Как будто ты испытываешь ненависть, злобу, гнев. Ты остановилась в нескольких сантиметрах от его фотографии… Нет, стрекоза, этого ты не сделаешь. Я подойду к тебе, возьму его фото, прижму к груди, а ты будешь смотреть на меня разочарованная и в слезах, а я буду бросать тебе взгляды, наполняться ненавистью, злобой, гневом. Ты сходишь с ума сейчас? Я вижу, что твой полет становится запутанным и неточным, ты теряешь курс. Если я покажу тебе его фото издалека, ты поблагодаришь меня?