Арзамас-городок - страница 29

Уход Пугачева в Нижнее Поволжье поставил под угрозу разрозненные отряды повстанцев, один за другим они терпели поражение от регулярных войск.

За поимку Е. И. Пугачева объявлена большая награда в 10 тысяч рублей. Повторялось извечное: расчет на предательство.

На юге силы пугачевцев значительно возросли, пополнились бурлаками, волжскими, украинскими казаками и калмыками.

17 августа Пугачев взял Дубовку, тогда центр волжского казачества. 21 августа армия оказалась у стен Царицына, но города Пугачев не взял. А 24-го близ Черного Яра Михельсон в очередной раз нанес сильное поражение восставшим. С небольшим числом своих сторонников Емельян Иванович едва ушел за Волгу, он еще надеялся, что соберет в прикаспийских степях бедноту. Обсуждалось предположение скрыться в Персию, на Кубань или в Запорожье.

Но богатые яицкие казаки уже сговаривались выдать властям «мужицкого царя».

Нижегородская губерния не осталась в стороне от событий и в эту крестьянскую войну.

Отряды повстанцев появились в пятнадцати верстах от Нижнего. В городе началась нешуточная паника. В страхе губернатор А. А. Ступишин сообщал в Петербург, что «ручаться за безопасность Нижнего, да и Москвы уже нельзя». Ступишин кинулся укреплять Арзамас, открывающий дороги и на Нижний, и на Москву. В Арзамасе он собрал до трехсот дворян, чиновных и прочих служилых для отпора наступающих «злодеев», но собранные вояки разбежались. Тогда губернатор направил в Арзамас полковника Архарова со 160 казаками, из коих 30 донцов отрядил на усмирение мужиков, приписанных к Починковскому конному заводу. Вздохнул генерал-поручик лишь тогда, когда прочитал рапорт от подполковника Михельсона, что «злодей», очевидно, «узнав, что дорога ему пресечена, изменил свое намерение явиться в Арзамасу».

5 августа 1774 года губернатор советует графу Панину, что полки, «вышедшие из Москвы», надо бы разместить между Арзамасом и Темниковым, так как обе дороги, ведущие к Москве, будут под присмотром…

Окружение Пугачева торопило его с походом на Москву, но военный человек Емельян Иванович понимал, что с необученными крестьянами первопрестольной не взять. А тут еще повседневно преследовал Михельсон. Пугачев понял всю сложность ситуации и поспешил на Дон поднимать казацкую бедноту, что вполне владела оружием.

А между тем все правобережье Волги полыхало в огне восстания.

Екатерина II наспех заключила мир с Турцией, армия спешно направлялась в Поволжье. 25 июня ее командующим назначен граф П. И. Панин. Это был уже четвертый главнокомандующий, посылаемый в районы восстаний. Прежде слабо действовали А. И. Бибиков, Ф. Ф. Щербатов и П. М. Голицин. С берегов Дуная срочно вызвали А. В. Суворова. Проездом к месту нового назначения в волжский район он останавливался в Арзамасе.

Насколько широкий размах приняла крестьянская война на правобережье Волги можно судить по тому, что за два месяца в этих краях — с 20 июля по 20 сентября — царские каратели разбили более пятидесяти отрядов повстанцев, некоторые из них насчитывали до 3–4 тысяч человек. У пугачевцев отбито 64 пушки, 4 единорога, 6 мортир, убито сторонников «Петра III» до 10 тысяч, в плен взято 9 тысяч, освобождено из плена «дворян, благородных жен и девиц — 1280 душ».

Накопленная ненависть простого народа против угнетателей имеет тоже свою статистику. За указанные месяцы войны «разными смертьми умерщвлено» дворян, их жен и детей — 1572, священнослужителей с женами — 237, служилых, приказных с их женами и детьми — 1037, а всего дворян и прочих чинов истреблено — 2791 человек. Конечно, эти сведения далеко не полны.

Едва напор восставших на Арзамас и Нижний спал, губернатор Ступишин занялся палаческими делами. В городе казнили тех шестерых, которых Пугачев послал для подстрекательства к бунту — поймали их близ села Богородского. Повесили мужиков на барке и пустили вниз по Волге в «назидание приречным жителям». В Нижнем Новгороде же повесили и крестьянина Чернова. Многих других пойманных выпороли под виселицей плетьми для острастки. На площадях тех нижегородских сел и деревень, где происходили «возмущения» начали возводить виселицы и «глаголи» — одиночные виселицы в форме буквы «Г» с приложением к ним орудий наказания.