Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса - страница 57

Однако, о нем же говорится, что, будучи украшен добродетелью страннолюбия (φιλοξενίᾳ), он многим из приходящих позволял оставаться у него до вечера (μενειν τὴν ἑσπέραν πολλοὺς τῶν ὡς αὐτὸν ἀφικνουμένων ἐκέλευεν). [554]

Об Элпидии в Лавсаике говорится, что он «как матка пчелиная, жил среди братии, и эту гору населил, как город». [555]

И таких примеров можно было бы привести очень много.

Итак, даже самое глубокое созерцание не требует необходимо, чтобы каждый погруженный в него непременно отрешался от всяких других впечатлений и мыслей, кроме мыслей об одном Боге. Общее психологическое свойство всякой сильной и глубокой любви состоит действительно в том, что представление ее предмета становится центральным и господствующим в сознании, всегда находится, так сказать, в фокусе сознания, определяя его общий фон и обусловливая подбор других представлений.

Но значит ли это, таким образом, что господствующее представление совершенно вытесняет все другие представления и мысли, не оставляя им уже никакого места в сознании?

В действительности бывает так, что все другие представления, понятия и мысли воспринимаются сознанием под углом зрения главного представления, вся жизнь и деятельность сознания окрашивается в цвет его, — именно господствующим представлением определяется ход ассоциаций, направление всей мыслительной работы. [556]

Ф. Ф. Гусев, говоря о всецелом сосредоточении энергии сознания и напряженности чувства на мысли об одном Боге и обосновывая необходимость такого именно состояния на общих свойствах любви, как известного психического феномена, совершенно замалчивает то свойство любви, согласно которому любящий стремится не только быть с любимым, наслаждаться лицезрением его, — по выражению Гусева, «заниматься с ним», но вместе с тем имеет непреодолимое стремление проявлять свою любовь на деле, выражать ее осязательно и фактически поступками приятными и угодными тому, к кому он питает любовь. Любящий решается даже на разлуку с любимым и несет ее безропотно и терпеливо, даже с радостью, если она необходима для блага любимого, или доставляет ему пользу в каком либо отношении. Ведь человек состоит не из одного ума и не исчерпывается весь в созерцательных его потребностях, — он вместе с тем — и непременно — существо деятельное. Не иное свойство существа и проявления и любви человека в Богу.

По учению св Писания, любовь к Богу, вопреки утверждению Гусева, выражается не в исключительной созерцательности, упраздняющей и исключающей всякую деятельность, а непременно в деятельном служении благу ближних, которое совершается ради Христа, по любви к Нему. [557] Равным образом и анализ данных специально аскетической письменности совсем не уполномочивает нас согласиться с утверждением Гусева, что «исключительное направление нравственной деятельности на собственное и индивидуальное самоусовершенствование (а не на совершенствование других, поясняет он несколько ранее) составляет необходимое следствие объявшей душу пламенной любви к Богу и из нее вытекающего влечения к умной молитве и духовному созерцанию». [558]

По словам, например, св. Златоуста «нет ничего холоднее христианина, который не заботится о спасении других». [559] Иноков это требование касается не менее, если не более, чём всех христиан вообще. По учению преподоб. Нила Синайского, «блажен монах, который со всей радостью взирает на спасение и преспеяние всякого, как на свое собственное». [560] «Монах тот, кто почитает себя сущим со всеми и в каждом видит себя самого». [561] Отсюда подвижник, по учению препод. Исаака Сирина, должен всегда помнить, что и он причастен земному естеству, и делать добро всем. Он не должен укорять просящих молитвы его и лишать их слов утешения, чтобы не погибли они, и с подвижника не были взысканы души их. [562] При этом, в отношении доброго дела, все люди у подвижника должны быть равны. Ибо таким способом он может и недостойных привлечь к добру. И Господь разделял трапезу с мытарями и блудницами, и не отлучал от себя недостойных, чтобы этим способом всех привлечь к страху Божию и чтобы посредством телесного они приблизились к духовному.