Астора - страница 27

– Почему ты стал Домом? – спросил я. – Я ведь тебя знал раньше. Ты – доктор Бэра?

– Я – Дом, – неохотно отозвался он. – Доктор Бэра… он умер. Когда-то приходит время умирать и бессмертным. Потому что кто-то ведь должен нести пламя красоты в своих крепких ладонях? По-моему, это дело как раз для мужчин.

– И поэтому так мало мужчин на Асторе, – пробормотал я. – И поэтому на Асторе такие надежные, верные Дома. Прощай, Дом. Ты был мне верным другом.

– Прощай, – откликнулся Дом. – Неси пламя красоты в своих ладонях.

Я вышел в школьный двор. Солнце Веги палило вовсю, над камнями дрожал горячий воздух. Вокруг меня носились младшие жители этой планеты. Но стоило поднять глаза – и надо мной раскинулось ночное небо Асторы, все в звездах, далеких голубых и близких желтых; протянешь руку – и на ладонь опустится теплый огонек…

– Говорят, тебя выгоняют из школы, Черный? – деловито поинтересовалась моя подружка. – На прощание положено кое-что делать! Сводишь меня в ночной город?

Я был не против. Вообще-то уход с дежурства считался тяжким проступком. Уход вместе с воспитанницей – проступком непрощаемым. Только в последнее дежурство никакие наказания не страшны.

Она моментально собралась: подвела глаза и губки люминофором, нацепила на уши, шею и руки-ноги массу подвесок, затянулась в эласт, впорхнула в туфли-попрыгунчики, застегнула на щиколотках и запястьях браслеты-колокольчики – готова к приключениям! А уж сколько подруг она разбудила, занимая все это!..

Школа по ночам запирается основательно, совсем как тюрьма. Да она, по сути, таковой и была. Но я пока что дежурный сторож и допуск не утратил. Замки щелкнули послушно – выходи! Подружка прищурилась, запоминая коды. Вообще-то ее любой дежурный отпустит – и отпускает – если она хорошенько, очень хорошенько попросит, но знание кодов лишним не бывает…

Моя дама гордо вышагивала впереди, браслеты торжествующе звенели. На молодежном языке это значило, что она задурила нового кавалера. Я тайно ухмылялся. Моя подружка ростом была – мне до подмышки. А уж возрастом вовсе незаметна.

Эфемер сиял огнями. На прозрачных стенах ночных дансингов качались причудливые тени.

– Сюда мы не пойдем, – соображала моя подружка. – Здесь чужие собираются, забьют.

– Даже тебя?

Она не уловила насмешки, ответила озабоченно:

– Меня, может, и нет. Но браслеты снимут, подвески, а мне отдавать надо.

Поэтому сюда мы не пошли, а забрались в центр города. По всему городу валялся мусор под ногами – местная особенность жизни. В эфемере не принято соблюдать чистоту, потому что утром, при съеме модулей, машины вычистят и вымоют все, и дневная элита будет нежиться в сияющей чистоте. Из этого следовало, во-первых, что ночью развлекается самая нищета, для которых чистота не обязательна, а во-вторых, самые посещаемые места оказывались и самыми замусоренными. Мы с подругой забрались в самую настоящую помойку, что несомненно означало высокий рейтинг заведения. Стены модулей здесь горели розовым, в уши била музыка – и всюду толпы народа. Мы пробились ко входу, и тут обнаружилась причина популярности дансинга – бесплатный вход. Что также означало: нет бара, нет внутренней охраны, нет профессиональных лидер-танцоров и всего прочего, чем действительно хороши дансинги эфемера.

– Мы здесь не танцуем, – мило пояснила моя подружка. – Нас тут встречают и увозят – в настоящие дансинги!

Увозят – это ничего бы не значило на Желтых планетах или в Границе. В эфемере же по его квазиживым тротуарам имели право ездить лишь две категории лиц: патрули в мобилях карательных войск и золотая молодежь, готовая платить бешеные штрафы за порчу имущества корпораций эфемера.

– Тебе лучше отойти, – предупредила меня заботливая подружка. – Здесь бывают лорды предгорий, ну и сынки их тоже. Меня-то здесь знают, а тебя рядом со мной могут и убить. Убьют, а от патруля откупятся. Они тренируются здесь, по дракам. Дадут раз – и отлипнешь мертвым. При твоих размерах тебе больше и не потребуется.

Я понимал, что она имела в виду. Стены модулей не были твердыми в обычном понимании. Они поддавались усилию, а затем восстанавливались, получалось нечто вроде замедленной упругости. Но почему-то порядок возвращения был таков, что бьющий предмет слегка защемлялся в стене, «прилипал», а затем отталкивался. Однако требовалось небывалое усилие, чтобы стена защемила человеческое тело. На моей далекой родине в таких случаях говорили – размазать по стене. Примерно та же степень вероятности.