Атомный барон - страница 5

— Спой, Музыкант, для меня, — подключилась к общим просьбам хитрая Вира.

Сомов хлебнул вина, чтобы избавиться от сухости в горле и встряхнулся, прогоняя сонливость.

— Ну, разве что для дамы, — через силу улыбнулся он.

И запел, не сводя глаз с Виры:

В тот вечер я не пил, не пел,

Я на нее вовсю глядел,

Как смотрят дети, как смотрят дети…

Реакция слушателей в большинстве была прежней — молчаливо-восхищенной. Сама Вира прямо-таки засияла от удовольствия. Но кое-кто уже начал смущенно поглядывать на нее и на вожака, и Виктор запоздало вспомнил, что смысл песен здесь зачастую понимают буквально. Однако Старый довольно спокойно дослушал песню, лишь только крякнул и покачал головой.

— Рисковый ты парень, Музыкант, но ты мне нравишься, — он повернулся к одному из своих подручных, — Где трофеи с Лютого?

На столе появился кожаный кошель и массивное золотое кольцо с рубином и бриллиантом. Старый барским жестом придвинул предметы к Сомову.

— Держи, Музыкант. Твоя законная добыча. Деньжат на пару золотых наберется и боевой амулет. Вещь ценная.

Разбойники одобрительно зашумели — справедливо.

Деньги были, как нельзя, кстати, а вот кольцо вызвало у Виктора смешанные чувства. Это был явно тот самый магический амулет, которым ему продырявили ухо. Как с ним обращаться Сомов понятия не имел и испытывал резонные опасения. Наденешь такое на палец, сунешь руку под подушку во сне, а оно как возьмет, да и сработает и сквозь подушку и свозь голову. Не имея знаний и опыта лучше было с магическими штуками пока не связываться. Ценная вещь? Сейчас это и узнаем, решил Виктор.

— Вместо амулета я бы взял деньги, — предложил он.

— Зря отказываешься, Музыкант, амулет отличный. Но дело твое, — Старый задумчиво почесал затылок, — Могу предложить за него три золотых.

— Дам четыре, — сразу же повысил цену Бешенный.

Других предложений не поступило, и Сомов избавился от опасного предмета став богаче на четыре золотые монеты. Впрочем, у Бешенного не нашлось под рукой всей суммы, и Виктор поверил ему на слово.

Вернувшись, наконец, в общий зал, Сомов собрал просохшую у камина одежду и опустился на лавку. Навалился на деревянную стену спиной, прикрыл глаза и, расслабившись, вытянул ноги. Разбойники, видя его состояние, не беспокоили и вернулись к своим делам. Ели, пили, курили, кидали кости и хвастались своим геройством во время сражения с людьми Лютого. Среди бандитов крутился мальчишка, который чем-то провинился и ему под общий хохот навешали оплеух, а потом начали выкручивать ухо. Парнишка завизжал, вырвался и, спасаясь, ринулся в угол, при этом споткнувшись о вытянутые ноги Сомова и заставив его недовольно приоткрыть один глаз. Бандит с рыжей бородой уже встал из-за стола и направился следом за мальчишкой имея явное намерение продолжить экзекуцию.

Виктор покосился на затравленного пацаненка, вздохнул и нехотя поднялся на ноги.

— Достаточно с мальчишки, — произнес он, встав на пути бандита.

— Не лезь не в свое дело, Музыкант, — бросил разбойник и попытался обойти Виктора.

Сомов ухватил его за плечо и крепко сжал пальцы. Рыжий разбойник дернулся, но вырваться из железной хватки бывшего циркового борца у него не вышло.

— Достаточно, — многозначительно повторил Виктор и разжал пальцы, демонстрируя миролюбие, но, не уступая дороги.

Разбойник подвигал плечом и болезненно поморщился.

— Зря ты заступаешься за этого проныру, — проворчал рыжебородый, — Зря, Музыкант.

Но ощутив непреодолимую силу, которая встала у него на пути, бандит не стал обострять конфликт и вернулся за стол, к своим товарищам искоса поглядывая в сторону Сомова. Поглядывал с досадой, но без злобы. И то ладно. Не хватало еще врагов себе здесь завести в первый же день. Виктор опустился обратно на лавку и повернулся к мальчишке:

— Как звать?

— Кропалик, — ответил паренек, шмыгая носом.

— Что натворил?

— Ничего я не натворил. Ржавый ругается, что я на стреме не справляюсь и сигнал опасности не подаю. А я-то здесь при чем, если он сам свиста не слышит? Он глухой, а я виноват. Всегда так. Всегда у него я во всем виноват.

— Ладно, с этим потом сами разберетесь, — прервал его причитания Виктор, — Город хорошо знаешь?