Авария - страница 27

После ужина Петр включил магнитофон и вынул из холодильника несколько бутылок.

— Вы не хотите приготовить себе спальню? — спросил он.

— Но мы же не можем остаться здесь на ночь, — сказала Здена.

Регина выразительно подняла брови, собрала посуду и вышла. Петр растерянно переминался с ноги на ногу, потом вспомнил, что должен включить отопление наверху, и оставил их вдвоем.

Камил рухнул в кресло и сердито покачал головой:

— Ты невозможный человек… Скажи на милость, что они подумают о нас? Во всем ты им перечишь… Ты что, завидуешь?

— Как тебе не стыдно, Камил. Целый день ты порхаешь вокруг Петра, все тут безупречное, неповторимое, прямо фантастика… Каждой фразой ты даешь ему понять, какой ты бедный по сравнению с ним. А то, что есть у тебя, — это не в счет? Или ты вообще хочешь покончить со всем разом?

— Я ни с чем не хочу кончать, — сердито заметил Камил. — Это действительно серьезное предложение. За водопровод двадцать тысяч. Ты понимаешь, сколько нужно времени, чтобы накопить их? А здесь я их получу через два-три месяца…

Здена безнадежно махнула рукой, а Камил ожесточился. Как глупый мальчишка.

— Здесь речь не только о деньгах. Разве ты не понимаешь, куда тебя заманивают?

— Ты так думаешь? — сказал он, помедлив. — Теперь они из-за нас должны ехать вниз?

— Они никуда не должны ехать. Спустимся до Флайи пешком, оттуда до Литвинова доберемся автобусом.

Камил открыл коробку, стоявшую на столе, хотел взять сигарету, но потом, будто устыдившись, закрыл и вытащил свою «Спарту».

— Пойдем, — выдохнул он.

— Камил, скажи ему, пусть на тебя не рассчитывает. И расплатись с ним, прошу тебя…

— Хорошо. — Камил встал и махнул рукой на дверь. — Пойду скажу…

На дворе темнело. Заметно похолодало. Здена оглянулась ка дом. Остров холода и одиночества. Она была счастлива, что дом этот остался далеко позади.

Мартовское солнце жарило вовсю. В кабине автомобиля было душно и жарко, как в теплице. Камил развалился на заднем сиденье и, погруженный в мечты о будущем, смотрел то на приборную доску, то на ярко-желтое строение, то наслаждался солнечным мартовским днем. Жадно курил и рассеянно стряхивал пепел в хромированную пепельницу, вделанную в спинку переднего сиденья. Он ощущал необычайный душевный подъем. Презентабельный обед с великим Петром Шепкой сулил доступ на литвиновскую Уолл-стрит. Он был доволен, а враждебно настроенную Здену старался не принимать в расчет. Ее пренебрежительное отношение к богачам совершенно определенно вызвано завистью, но, когда она образумится и предоставит мне свободу действий, я сам введу ее в их круг. И мысленно подсчитывал, сколько он потребует за водопровод. Коммунальные службы сделали бы это за тридцать тысяч. Частник из может требовать столько. Пожалуй, двадцать. Или двадцать пять? Но когда Петр в конце своей вступительной речи так нерасчетливо подчеркнул нужду в воде, Камил принял решение хорошенько потрясти мошну у этого олуха с врожденной манией величия.

Минимум двадцать пять тысяч. Интеллигентность versus[3] пронырливости. Гарантируется победа интеллигентности.

— Вот это дворец! — ахнул он, едва выйдя из машины.

— Восемь комнат, чердак и подвал. Вот там ты и мог бы поставить этот самый насос.

Камил задохнулся от мучительной зависти. Такой дачи у меня никогда не будет. Может, лет через двадцать, но зачем она мне тогда? Сидеть у камина, совать в огонь поленца и греть свой радикулит… У этого парня есть все. А ту мелочь, которой у него пока нет, он получит без труда, потому что у него есть средства. Деньги. Было бы грешно, если бы он со мной не поделился…

— Это не так просто, нужно рассчитать хорошенько. Завихрение, нагрузка в сети, емкость трубопровода… — Камил зондировал глубину его осведомленности и после предварительного аукциона с деланным равнодушием махнул рукой: — На это у нас еще будет время.

— Ты мне нравишься. — Петр одарил его великосветской улыбкой. — Вот никогда бы не подумал, что ты такой дельный малый.

— Ты преувеличиваешь.

— Вовсе нет. Я рад, что знаю, с кем буду иметь дело.

Петр распахнул дверь огромного салона и одним поворотом выключателя зажег дюжину цветных лампочек на стенах.