Азарт - страница 11

— Так-так, — прошептал он. — И каким же хреном сие обернётся? Разве тут не естественная растерянность с нашей стороны? Верный товарищ, близкий человек ни с того ни с сего грохнулся на пол. И мы должны воспринять падение с олимпийским спокойствием? Продолжать попойку? Нет, молодой человек, рановато лапшу на наши уши вешать.

— А я не собираюсь лапшу вешать. Я предъявляю обвинение в умышленном убийстве.

— Паз-з-звольте! — заикаясь, выкрикнул Брехливый. — Вы вешаете мокрое дело. Зачем нам лишать жизни собственного шефа?

— Да, зачем? — вторил Волосатый.

— Вам видней! — Ефим окинул взглядом комнату. — Вероятно, сочли, что миссия Лысого на земле и в клубе выполнена, он может шествовать на покой.

— Какая такая миссия? — нахмурился Усатый.

— Ваш бывший коллега — внук генерала, создавшего общество теоретиков. Народ верил ему. Поэтому вы избрали Льва Давидовича председателем и поручили это общество разрушить.

— И на кой чёрт его, позвольте спросить, разрушать? — Бровастый вскинул в искреннем удивлении обе лохматые брови.

— Вы посчитали миссию клуба выполненной. Гипервек диктует новую скорость, бешеный ритм жизни. Не успеваешь — остаёшься на бобах. Хватай хотя бы то, что плохо лежит. Вы схавали почти всё имущество теоретиков, старых и новых. Прибрали к длинным загребущим рукам. Особым шиком представлялось то, что именно внук создателя сокрушит ставшие ненужными здание и фундамент.

— Молодой человек, — Брехливый готов был выпрыгнуть из ослепительно чистой рубашки, — мы даём вам ещё две звездочки, отныне вы — капитан.

— Чего? — Усатый потемнел лицом, впившись глазами в Ефимову переносицу. — Расстрелять, и делу венец.

— Стрёмно как-то, — поёжился Брехливый.

— Ни фига не стрёмно, — Усатый сделал указательный палец дулом револьвера. — Пух-пах — и прах. Чересчур много разнюхал.

— Не получится, господа, — сыщик притворно вздохнул. — Я не генеральский сынок и не такой лох, как вы воображаете.

Он засунул руку в карман и вытащил небольшой пистолет.

— Перестреляю всех в пределах необходимой самообороны — даже пикнуть не успеете.

— Шта, не я ли говорил не связываться с ищейками? — усмехнулся Волосатый.

— Ты-то говорил, да не предложил ничего лучшего, — укоризненно произнес Брехливый.

— Не ссорьтесь, господа, — шёпотом попросил Бровастый. — Он не сможет ничего доказать.

— Ещё как смогу, — разуверил Рябинкин. — У меня есть неопровержимая улика.

— На пушку берёшь, лейтенант, — Усатый прищурился.

Детектив спрятал оружие в карман и продолжал.

— Главное, не рыпайтесь и вскоре убедитесь: тюрьма по вам давно плачет. У меня в надёжном схроне диск. Его вы смотрели злополучным вечером.

— Как! — Усатый громыхнул с досады кулаком по столу.

— А так, по-простецки, — сыщик показал рукой на стену. — Экран не нужен, фон и так большой и белый. Вы смотрели видео прямо на стене. Генерал — зиждитель вашего клуба, глава как хороших, так и плохих теоретиков — лично пускал в расход мятежников и сплавлял трупы под лёд. Неприятели исчезали один за другим в проруби. Вам пришлось немало перепотрошить архивов, чтоб надыбать запись, возможно, старый компромат. Она не озвучена, зато классно сохранилась. Нож в пузцо Льва Давидовича.

— Кореш, даю тебе полковника, — торжественно сказал Усатый. Бровастый, сидящий рядом, с удивлением воззрился на сподвижника.

— Кой чёрт званиями разбрасываться-то? Подполковника за глаза хватит.

— Нет, господа. Не надо ни полковника, ни подполковника. Я не нарушу профессиональную этику. К тому же это цветочки, завязи впереди. Во второй части речь шла о бабушке незабвенного вашего сердечного друга.

— Я прошу прекратить глумление, наглый шантаж, — взвизгнул Брехливый, потрясая в воздухе мягкой, как будто ватной рукой.

Усатый опять начал копошиться под столом.

— Правда-матка глаза колет? Давайте закруглимся, я подарю вам стальные браслеты, чтоб не вздумали выпендриваться перед служителями закона.

— Пусть продолжает, хрен с ним, — разрешил Усатый.

И Ефим продолжил.

В достопамятный вечер внук увидел, как его родная бабуля в кожаной куртке и длинной юбке пытала заключённого, изуверски выбивая из него признание. Зэк истекал потом, мочой и кровью, живого места не оставалось. Упорство истязуемого взъярило даму. Не сложно представить, как смотрел пыточное кино добрый, интеллигентный Лев Давидович. Бабуля в последних кадрах готова грызть зубами ту плоть, которая вся в синяках, но ещё пульсировала жилами. Изощрялась она не ради клада с сокровищами, а для всемирной победы теоретиков. В конце камера показала лицо крупным планом: бесполое существо, в глазах ничего человеческого. Вот какие предки у Лысого! Догадывался ли он о паскудном замысле корешей? Вряд ли. Угощение оказалось для него последним.