Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861) - страница 60

Оценка экономического поведения женщин в Англии и Соединенных Штатах (этой теме посвящены единственные имеющиеся исследования о женском владении имуществом на Западе) создает еще более контрастный фон для этих цифр. Из более четырехсот землевладельцев английского графства Саффолк женщины составляли в XVIII в. всего 4%, причем почти все были мелкопоместными^>{280}.[118] На всю Британию в списке крупнейших землевладельцев XIX в. не значилось ни одной женщины, а в России, напротив, они составляли 28% богатейших помещиков^>{281}. Число женщин среди владельцев недвижимости в Питерсбурге (штат Вирджиния) в 1790 г. достигало лишь 8,4%. В 1814 г. оно выросло до 14%, а в 1860 г. составило 28,7%^>{282}. Актами о собственности замужних женщин были расширены имущественные права американок, и в XIX в. они добились серьезных успехов, но все же не догнали числом женщин дворянского или купеческого сословия в России, занятых в операциях с городской недвижимостью в тот же период^>{283}. По оценке одного автора, в 1860 г. женщины и дети владели лишь 7,2% всего богатства в Соединенных Штатах^>{284}.

В целом по всей России в XIX в. дворянки участвовали примерно в 40% сделок с недвижимостью как продавцы и покупатели — эта цифра, насколько нам известно, далеко превосходит показатели женского землевладения в других европейских странах. Количественная оценка участия женщин в рынке недвижимости — задача довольно простая, а вот оценить значение этой цифры гораздо сложнее. Как можем мы определить, насколько заметную роль играли русские дворянки императорского периода как хозяйки земельных владений? Отражают ли изменения в рыночной активности женщин реальное количество собственности в женских руках или говорят о возросшем стремлении женщин использовать свои земельные участки как источник дохода? Иными словами, в какой степени использование женщинами земельных владений зависело от нового представления дворянства об отношении женщин к собственности?

Например, динамика продажи имений может быть истолкована или как признак растущего богатства дворянок, или как показатель их заинтересованности в наличных деньгах. При заключении имущественных сделок продавцы обычно указывали, как они приобрели свои владения, а вот причин продажи они не объявляли. Продажа имений женщинами могла быть вызвана необходимостью расплатиться с долгами, а не вложить средства в более доходную собственность. Впрочем, в этом смысле они находились в солидной мужской компании. Редко случалось, чтобы продавец (как, например, Андрей Зыков, продавший часть отцовского поместья, которое он унаследовал в 1715 г.) объявил, что расстается с землей, чтобы заплатить родительские долги^>{285}. Один персонаж «Господ Головлевых» Салтыкова-Щедрина на вопрос о том, почему сын Арины Головлевой продал свой московский дом, мог ответить лишь: «За долги… Так нужно полагать! Известно, за хорошие дела продавать не станут»[119]. С другой стороны, как мы увидим, данные о приобретении собственности (табл. 4.15) свидетельствуют о том, что с конца XVIII в. собственники земли обоего пола все чаще продавали землю, чтобы купить другое имение ради выгоды или удобства. Кэтрин Уилмот писала сестре в 1806 г., как была удивлена, услыхав о дворянке, ехавшей в свое имение на Украине с целью «продать усадьбу, так как ее удаленность от поместий мужа создает большие неудобства»^>{286}. Мемуары и переписка дворянок содержат немало подобных историй. В 1754 г. Наталья Дивова продала несколько деревень, чтобы купить другие, поближе к имению родственницы^>{287}. В письмах перед нами предстают и такие помещицы, которые всегда ищут, где бы купить доходное имение^>{288}.

Пусть продажа имений и не является надежным показателем экономической самостоятельности дворянок — но женщины далеко не ограничивались ею в своей рыночной деятельности. Помещицы не только расставались со своей собственностью, но и вкладывали средства в землю и покупали все больше крепостных. Более того, готовность помещиц отпускать крестьян на волю и сдавать земли в аренду росла вместе с цифрами продажи земель. Нет никаких оснований считать, что с середины XVIII в. задолженность женщин постоянно росла в пропорции к мужской, или что все больше мужей принуждали своих жен жертвовать имениями. Если цифровые показатели участия женщин в деятельности рынка, может быть, и не являются надежным мерилом их экономического потенциала, то они ясно показывают, что в результате реформы системы наследования в 1731 г. процентная доля богатства дворянок стала возрастать.