Bakemonogatari (Vol. 1) - страница 22
— Так-так... Я не стану распространять слухи о том, что ты пытаешься одеть Флору в одежду рабыни в Dragon Quest V.
— Слыхом о таком не слыхивал!
Да и зачем вообще распространять такие слухи.
Жестокая она.
— Хотя, что ты не можешь, и так понятно, если хорошенько подумать... Это и обезьяне будет ясно, хотя в твоём случае, наверное, и собаке.
— Секундочку! У тебя лицо, будто ты ловко шутканула, но покажи хоть одно чем я похож на собаку!
— И правда, — хихикнула Сендзёгахара. — Это было бы грубо по отношению к собакам.
— Ар!
Приплести такую клишированную, не иначе как банальную фразу... язык у неё определённо подвешен в плане брани.
— Ну ладно тогда. Такой трус должен по-быстрее вернуться домой, поджав хвост, и играться со своим шокером, как обычно.
— Что за извращенские игры!
Ты ведь совсем недавно отказалась распространять про меня всякие грязные слухи.
— Такому ничтожному существу, как ты, ничего не скрыть от моего надсмотрительного ока.
— Откуда ж в твоих словах столько жути?! У тебя хоть что-то святое осталось?!
Какая-то она совершенно непостижимая.
Кстати, правильнее было бы всевидящего.
— Да, Ошино. Почему вместо меня нельзя использовать вам... Шинобу? Как тогда с Ханэкавой.
— Шинобу-тян ушла спать, — честно ответил Ошино.
— …
Вампир, спящий по ночам...
Правда печально.
Ошино взял священного сакэ с подноса с подношениями и передал Сендзёгахаре.
— Э... Что это?
Сендзёгахара выглядела озадаченной.
— Алкоголь приближает к богам... Типа того. Ну и поможет немного расслабиться.
— Я несовершеннолетняя...
— А напиваться и не нужно. Только глоток.
— …
После некоторого колебания, Сендзёгахара в конце концов отпила и проглотила. Убедившись в этом, Ошино принял обратно чашечку и вернул её на место.
— Ладушки. Тогда для начала попытаемся расслабиться.
По-прежнему перед алтарём...
По-прежнему не поворачиваясь к Сендзёгахаре Ошино заговорил:
— Попытайся начать с расслабления. Это важно. Когда создашь своё место, всё станет неважным... это заключительный подход, девочка.
— Подход...
— Расслабься. Попробуй так не напрягаться. Это твоё место. Ты часть этого места. Не поднимай головы и закрой глаза, начни считать. Одни, два, три...
Вообще-то...
Мне не нужно делать это, но я невольно вместе с ними закрыл глаза и начал считать. А затем до меня дошло.
Создание атмосферы.
Не только одежда Ошино, но и эти симэ, и алтарь, и возвращение домой для омовения, всё это создавало атмосферу — можно сказать, доводило разум Сендзгахары до нужной кондиции.
Чем-то близко к внушению.
Гипнотическому внушению.
Сначала очистить её самосознание, снять настороженность, а затем попробовать создать взаимное доверие — это же, но с совершенно другим подходом, было нужно и со мной и с Ханэкавой. Спасутся лишь верящие, другими словами Сендзёгахаре необходимо сначала признать.
Она ведь сама сказала:
«Не могу полностью доверять Ошино-сану».
Однако...
Это недопустимо.
Этого недостаточно.
Потому что взаимное доверие важно.
Ошино не может спасти Сендзёгахару, лишь она сама спасёт себя — вот истинный смысл этих слов.
Я тайком открыл глаза.
Огляделся.
Свечи.
По углам колыхалось пламя свечей.
Ветер из окна.
Немудрено и затухнуть... ненадёжный огонь.
Но они продолжали гореть.
— Расслабилась?
— Да...
— Ладно... тогда, отвечай на вопросы. Я задаю вопрос, ты отвечаешь. Девочка, как тебя зовут?
— Сендзёгахара Хитаги.
— Где ты учишься?
— Частная старшая школа Наоэцу.
— День рождения?
— Седьмого июля.
Эти скорее бессмысленные, чем бессодержательные вопросы и ответы всё продолжались.
Равнодушно.
В неизменном темпе.
Ошино по-прежнему не поворачивался к Сендзёгахаре.
Сендзёгахара стояла с закрытыми глазами и опущенной головой.
Голова опущена как в храме.
Такая тишина, что слышны наше дыхание и стук сердец.
— Любимый писатель?
— Юмэно Кюсаку21.
— Расскажешь ошибку детства?
— Не хочу.
— Любимый композитор?
— Не люблю музыку.
— Что ты подумала, когда закончила начальную школу?
— Думала лишь, что просто перехожу в среднюю. Из одного общества в другое.
— Кто был твоей первой любовью?
— Не хочу отвечать.