Bakemonogatari (Vol. 1) - страница 23

— За всю твою жизнь... — тон голоса Ошино изменился. — Самое болезненное воспоминание?

— …

Сендзёгахара мешкала с ответом.

Не не хотела отвечать, но молчала.

Думается мне, Ошино затевал всё ради именно этого вопроса.

— В чём дело? Самое болезненное воспоминание. Я спрашиваю о твоем прошлом.

— М...

Сама атмосфера не позволяла ей хранить молчание.

Она не могла отказаться.

Это состояние.

Сформированное местом.

Процесс должен продолжаться.

— Моя мать...

— Твоя мать.

— Вступила в ужасную секту.

Вступила в мошенническую новую религию.

Так она рассказывала.

Пожертвовала им всё имущество, набрала долгов, пока не довела семью до полного банкротства. Даже сейчас, в разводе, её отец продолжает работать днями и ночами, чтобы выплатить тогдашние долги.

Наверное, это самое болезненное воспоминание?

Даже более чем потеря собственного веса?

Определённо.

Без сомнений это болезненней.

Но это...

Это.

— Это ведь не всё?

— Не всё?..

— Само по себе это не имеет особого значения. По законам Японии каждый свободен в своей вере. Нет, свобода веры — это право, признанное всеми людьми. Кому твоя мать молится, кому даёт подношения, это просто вопрос методологии.

— …

— Так что это ведь не всё? — с силой заключил Ошино. — Попробуй рассказать. Что случилось.

— «Что»... М-моя мать... из-за меня вступила в эту секту... её обманули...

— Твою мать обманули мошенники-сектанты.

Дальше?

Дальше.

Сендзёгахара сильно закусила нижнюю губу.

— О-однажды в наш дом вместе с матерью пришёл глава этой секты.

— Глава. Пришёл глава и?

— Он говорил об очищении...

— Очищение? Об очищении? Говорил об очищении, а сделал?

— Он сказал это ритуал... мне... — с болью в голосе говорила Сендзёгахара. — И... набросился на меня...

— Набросился... избил? Или в сексуальном плане?

— В сексуальном... Да, этот мужчина меня... — с борьбой продолжала Сендзёгахара. — Попытался меня изнасиловать.

— Вот как... — спокойно кивнул Ошино.

Так вот откуда у Сендзёгахары...

Такое неестественное сильно чувство нравственности...

Её настороженность.

Всегда настороже и склонна к атакам.

Это всё объясняет.

Поэтому она так сильно отреагировала на белую робу Ошино.

Для не особо разбирающейся в этом Сендзёгахары что синто, что секта — всё едино.

— Дрянной священник...

— Если только смотреть со стороны буддизма. Существуют религии, проповедующие братоубийства. Всё относительно. Но попытался... значит, не смог?

— Я ударила его шиповкой по голове.

— Смело.

— У него изо лба потекла кровь... Он скорчился от боли.

— И ты спаслась?

— Спаслась.

— Разве это не хорошо?

— Но моя мать даже не собиралась мне помочь.

Всё также глядя в сторону.

Сендзёгахара равнодушно.

Равнодушно отвечала.

— Даже наоборот... Она отругала меня.

— Только лишь?

— Нет... Я ранила их лидера... и мою маму...

— Её наказали? — закончил Ошино за неё.

Можно было догадаться и без него, однако это произвело на Сендзёгахару впечатление.

— Да, — послушно подтвердила она.

— Её дочь ранила лидера... Неудивительно.

— Да. Поэтому всё имущество: дом, землю... вплоть до долгов, мы обанкротились. Полностью... полностью обанкротились, тем не менее наше крушение всё продолжается. Она продолжает.

— Чем твоя мама сейчас занимается?

— Не знаю.

— Наверняка знаешь.

— Наверное, всё ещё продолжает верить.

— Продолжает.

— Не учится на ошибках... как бесстыдно.

— И тебе больно?

— Больно.

— Почему больно? Разве она теперь не посторонний человек?

— Я много думаю. Если бы я тогда... если бы я не сопротивлялась, то наверное... всего это бы не случилось.

Всё бы осталось на месте.

Осталось бы.

— Думаешь?

— Да, думаю.

— Правда так думаешь?

— Думаю...

— Тогда вот что, девочка. Твои мысли, — проговорил Ошино. — Как бы не было тяжело, я должна нести эту ношу. Нельзя передать её кому-то другому.

— Кому-то другому...

— Не опускай глаз... Отверзни очи и гляди.

А затем...

Ошино открыл глаза.

И Сендзёгахара вслед за ним.

Свечи по углам.

Огонь заколыхался.

И тени.

Тени трёх людей заколыхались.

Туда-сюда.

Туда... сюда.

— АААААААА! — закричала Сендзёгахара.

Она приподняла лицо лишь чуть-чуть, но глаза её едва не вылезли из орбит, её затрясло... по всему телу мгновенно выступил пот.