Бактриана - страница 9

Однажды, стоя на скале, я видел черных пантер — самца и самку. Это гладкие, блестящие, большие кошки, до смешного похожие на лондонских котов — любителей гулять по крышам. Она каталась, мяукая и соблазняя его грациозными позами. Он стоял, подняв хвост трубой, смотрел на нее своими янтарными глазами и временами рычал от восхищения и страсти.

В другой раз на моих глазах стрелой по краю скалы над самой пропастью промчался джейран[40]. Я думал, что это он делал из удальства, от упоения избытком своих сил. Я ошибся. Кондор черного цвета, с белым воротником и красной шеей, упал на него перпендикулярно, как стрела. Некоторое время джейран еще бежал по инерции с вцепившимся в него крылатым всадником; потом кондор начал взмахивать крыльями и вместе со своей жертвой, отделившись от земли, медленно поплыл в воздухе.

Под нами Герат. Необозримое пространство покрыто белыми квадратами плоских крыш. Среди них восемь минаретов необычайной вышины восемьсот лет отражают солнце на своей эмалированной поверхности. Они выложены мозаикой, равной которой нет в мире. Рядом с ними, среди кедров, белеет мрамор ограды — здесь похоронен Джами[41].

Но мы, не останавливаясь, двигаемся дальше.

Мы проехали Меймине и приближаемся к Мазар-и-Шерифу. Пейзажи меняются беспрерывно. Они грандиозны, как в сказках, и романтичны, как в балладах. Скалы — громадные белые куски мела или гранита — покрыты мхом и снегом. Их вершины теряются в тумане, а подножья украшены зеленью кедра и березы. Под ними пропасти переходят в долины, где растут маслины, зреют виноград и гранаты и вечно зеленеют дубы. Водопады, как пущенная из сифона струя воды, шипят, орошая пеной мир, лежащий внизу.

Над пропастями переброшены простые бревна, настолько широкие, что умный конь, осторожно перебирая ногами, отыскивая равновесие, медленно переходит на другую сторону.

У такого перехода я встретил первую группу хозарейских бактриан.

Впереди ехала женщина на большой и злой кобылице. Волосы наездницы были зачесаны гладко и свисали пучком. Вся верхняя часть тела была обнажена до живота. Она была в темно-синих шальварах и золотых туфлях на босую ногу. Загнутые носы туфель упирались в стремена. Меня поразила непомерно малая величина ступни. Поперек седла она держала винтовку. За ней ехали несколько горцев, по виду мало отличавшихся от моих спутников.

Женщина и всадники скрылись за поворотом скалы.

Итак, вот что осталось от Балха.

Когда-то здесь была наружная стена окружностью в сорок верст и такой ширины, что несколько колесниц разъезжались совершенно свободно. Висячие сады, изобретенные в Ване царицей Семирамис в безуспешной попытке пленить армянского царя Ару Прекраснейшего, были здесь в моде. Весь город состоял из висячих садов и дворцов. Среди них выделялся дворец царя из белого мрамора, отделанный внутри черным деревом с золотыми инкрустациями.

Бактрия и Балх были царством шелка. Во времена их расцвета секрет фабрикации шелка знали только китайцы. Во всем остальном мире думали, что он делается из растения, подобного льну. Поэтому все человечество могло закупать шелк только в Китае, а оттуда он вывозился через Балх.

Китайцы для ограждения секрета происхождения шелка совершенно закрыли границы своего государства. Их купцы под конвоем выезжали в нейтральную зону между Балхом и Северным Китаем и, оставляя в ней груды шелка, возвращались назад. Тогда бактриане привозили на это же место другие товары и увозили шелк.

Обе стороны никогда не видели друг друга.

В этой стране Александр Македонский нашел никем не превзойденную женщину — Роксану, — дочь бактрийского царя Оксиарта. Она коварно убила другую его жену Статиру, но сама попала в плен к Кассандру[42], который ее казнил.

Отсюда греки двинулись в Индию и заняли берега Кабула и Инда.

Все это вспомнилось мне в тот момент, когда мой ка- рабаирский конь пощипывал трапу около обрубка белого мрамора на площади, окруженной жалкими домами. Этот обрубок мрамора был троном грозного Кира[43] во время народных празднеств.

Мы все дальше углубляемся в горы, и скоро, как говорят мои спутники, «наступит конец земли».