Бал ты мор - страница 32

Очередная информационная добыча ожидала его в Киеве. Один из местных букинистов согласился показать ему книгу датированную началом XIX века. Не смотря на свою «молодость» она являлась раритетом, но самое главное в ней должны быть интересующие Тимофея сведения.

Купив билет на ближайший поезд, Тимофей спокойно разместился на своем месте. Ему досталось четырехместное купе, слегка затертое, но поддерживаемое в надлежавшем порядке. Чтобы мирно игнорировать возможные попытки вступить с ним в контакт, он отстранился свежей прессой. К его счастью, вагон оказался полупустой, а места в его купе до отправления никто не занимал.

Поезд тронулся и вот. К нему подсел молодой церковнослужитель. Как полагается он был облачен в черную да долгую до пят суконную рясу. Его голову покрывала такая же черная, со складками образующие знамение креста, скуфья. И как водится, в подражание Спасителю, на худощавом лице его красовалось, основное отличие церковнослужителя, бородушка.

Он поздоровался и присел напротив. Открыв котомку, достал газету и предусмотрительно расстелил её на столе. Затем вновь нырнул в сумку, и белый свет увидели: свежие зелененькие огурчики, варенные куриные яички, духмяный черный хлеб.

— Прошу разделить со мной трапезу, — вежливо предложил монах и его возглас буквально поглотил помещение. При своей моложавой худобе священнослужитель обладал сильнейшим басом. Тимофей смущенно улыбнулся и отрицательно замотал головой, глотая при этом слюну. Монах спокойно очистил одно яичко от скорлупы и протянул его Тимофею со словами:

— Страхи в кой веки чурают нас от ближнего… так порой летишь стремглав в соседний град… Киев, дабы вернуть оного.

Тимофей вопросительно посмотрел на монаха. Тот выдержал паузу, продолжил:

— Это не мне надобно…ЭТО тебе.

Тимофей оторопел, взял яичко из его рук. Пробубнил:

— А как же грех?

— Кушай пока… Грех разъедает душу согрешившего… А благими намерениями вымощена дорога в ад.

— И что мне делать?

— Всякий имеет свои демоны… отсель и стезя у отроков своя. Окунувшийся в стяжательство, да и тот испытывает нужду в сострадании… А ответы все в… тебе.

— Спасибо.

Тимофей положил угощение на стол и вышел в тамбур. Достал смартфон на его экране по прежнему красовалась Форосская церковь на Красной скале. Однако в силу возможных механических повреждений или какого-либо иного рода вмешательства, о которых техники-специалисты только развели руками, церковь окружили темные лини так, что казалось святое место, попало под атаку воронов.

— Алло…Федор.

— Привет…пропажа.

— Ты не помнишь, что Тит накопал о Сизифе,…с какого он города?

— Львов.

— Как смотришь на то, что б тряхнуть стариной и прокатится туда.

— М-м-м… у меня полит джинса́…м-м-м.

— Ну же.

— … ладно.

— Тогда до завтра.

Тимофей, вернувшись на место, поблагодарил монаха и спешно покинул поезд на ближайшей станции.

…

Телефонный звонок разбудил чутко спящего Тимофея, уже по привычке находящегося в кресле. Тот, простонав, нашел на полу разбитый аппарат и ответил:

— А-л-л-о.

— Привет…ну что едем к твоему приятелю?

— К-то это? — зароптал Тимофей не до конца проснувшись.

Его рука машинально нащупала полупустую бутылку с водой, дабы вернуть его в реальность.

— Что опять кошмары?… Это Федор.

— А-а-а…что за приятель?

— Твой львовский друг.

Тимофей замолчал, и наклонился вперед, взяв себя за голову, глубоко вдохнул и вернулся к разговору:

— Друг у меня один… Заезжай за мной…

…

— Ну что поехали. Хотя не знаю, к чему это нас приведет и приведет ли вообще? — поделился своими мыслями Федор с Тимофеем, поворачивая ключ зажигания. — Как ваша милость? Что-то лица на тебе нет.

— Нормально,… прости, что долго тебя избегал.

— Бывает… Хотел спросить. Как ты его найдешь?

— Пока не знаю…

Тимофей чувствовал некую неловкость по отношению к Федору, чтобы как-то смягчить ситуацию решил поделиться с ним своими открытиями, тем более дорога до цели долгая.

— Знаешь, когда-то существовал такой народ… метромы.

— И что?

— Так вот. После себя они ничего не оставили. О них нет прямой информации, не в каких источниках.

— Интересно.

— Есть лишь, незначительные косвенные упоминания в трудах античных алхимиков.