Бал ты мор - страница 33

— Заинтриговал,… не тяни кота за хвост.

— В записях Сизифа я нашел информацию о том, что существует три составляющие, а позже нашел эти подтверждения и в книгах.

— Составляющее? Для чего?

— Для перемещения между измерениями.

— Ты наверно шутишь.

— Отнюдь. Только так я смогу им помочь.

— Ты их даже не знаешь.

— Не знаю…, но я чувствую.

— Тебе не кажется, что это сумасшествие и полнейший бред.

— Ты хотел статью?!

Федор резко затормозил и подъехал к обочине:

— Посмотри на себя!..Что ты несешь,…во что ты превращаешь свою жизнь. Пойми Время никогда не вернуть! Хватит строить иллюзии. Зачем эти призраки тебе ты же живешь прошлым,… очнись! Я тебя не понимаю,…ты просто несешься под откос. Посмотри на людей… да всем плевать. Каждый в первую очередь думает о своей выгоде. Вот на таких как ты и строят своё фантастическое существование те, которых мы же ненавидим. А чем они лучше?

— Я борюсь… да именно за чужие жизни! — вскипел Тимофей и, успокоившись, добавил, — … пора «пора».

— Х-м-м… Зачем это тебе?

— Столетья проходят, а Мы все продолжаем спекулировать нашими различиями: религия, раса и гендерные войны; мизандрия [14], мизогиния [15]. Опомнитесь, мы не видим друг в друге Человека. Я же… бунтую против всех, кто не прекращает поддерживать этот скорбный умысел!.. А теперь поехали.

— Что за бред… Мне кажется, ты просто боишься чего-то.

— Я всегда боялся себя. Мне казалось, что мной движет страх. Теперь я знаю, что это не так. Понимание — это всё что мне нужно.

Включив поворитник, Федор еще продолжал отнекиваться, мотая головой, но все же, тронулся с места.

— Ладно, и что это за вещи?

— Их три. Я знаю, как мне кажется две. Поэтому мне и необходим Сизиф. Он побывал там и вернулся. Из его записей я понял, что он ориентируется на метромов, поэтому и связался с Floribus mortem, но они по всей вероятности ему не помогли.

— Да, это вполне оправдывает его исчезновение.

— Ты знаешь, что этот древний народ задолго до того как появилась сама форма производства зеркал уже использовал их в своем культе. Поэтому у меня, как и у Сизифа не остается сомнения на счет первого элемента.

— А что со вторым?

— Здесь пришлось попотеть. Так вот. Для метромов не имели значение такие атрибуты материи как пространство или движение, да и сама материя для них не представлялась чем-то важным. Все что их волновало так это Время. Они считали, что существует некий временной цикл. Я потратил ни один день, чтобы найти его. В конце концов, в одной из книг я нашел упоминание об их преклонении перед пугающим природным явлением колоссального масштаба.

— И что это за явление?…Цунами, землетрясение, извержение вулкана…метеорит…что?

— Во всем, что ты назвал, нет важного элемента. Когда я это понял, все стало на свои места.

— Времена года?

— Не совсем… Затмение. Оно имеет цикличность и составляет так называемый драконический год. Надеюсь, Сизиф скажет мне о третьем элементе.

— Я думал, показалось.

— Что?

— Черный седан. Он уже как два часа у нас на хвосте.

— Не вижу.

— В четвертом ряду. Попробую оторваться.

…

— Ну, как?

— По-моему оторвались.

15 мая

Спустя час отчаянные пилигримы добрались до центра города.

— Ну, что Тим. Какие твои действия?

— Знаешь, мне кажется… Ничто так не меняет отношение к людям как знание времени смерти.

— Это ты к чему?

— Да так…давай проедемся… Стой. Останови вот тут я пройдусь пешком.

— Мне с тобой?

— Нет. Давай встретимся через,… скажем пару часов в центре. Я оставлю у тебя сумку.

— Хорошо.

— Большое спасибо тебе за все.

— Ладно.

Тимофей вышел из автомобиля Федора и проводил его отъезд прощальным взглядом. Все что ему надо, он интуитивно понял за несколько секунд, когда увидел муниципальное здание библиотеки, решенное в стиле классицизма. Открытая арочная галерея с колоннами без излишнего декора с дисгармонией первого и второго этажа и двумя флигелями по обе стороны. Он точно знал, что когда-то здесь уже был.

Войдя вовнутрь, Тимофей ощутил себя ребенком, попавшим под пресс его величественности. Высокие почти безразмерные расписанные потолки, резные балконы подобно ласточкиным гнездам по всему периметру зала, ну и, конечно же, книги. Точнее невыносимое число книг. Придя сюда в отрочестве можно провести здесь всю жизнь до седой старости, но так и не узнать всю мудрость данных трудов.