Баллада о Великом Маге - страница 28

Парень болтал о чем-то с капитаном Накибом, который, обладая добродушным нравом и молчаливостью, оказался для Тео идеальным слушателем.

— Ну? И зачем? — повторил темный эльф свой вопрос, убирая с лица непривычно короткие для него прядки волос.

— Я же уже объяснил, — равнодушно отозвался Магос, — мне нужен кто-то, чтобы чинить мои вещи, приносить вовремя обед и помогать мне со всей той рутиной, от которой у меня начинает болеть голова.

— Я думаю, что ты взял мальчишку из жалости. Ты и сам знаешь, как тяжело пробиваться в жизни, когда твои родители из простых работяг, — произнес эльф и покосился на друга.

— Мой отец был клириком[3], — тряхнул головой чародей.

— А мать — крестьянкой, — ответил ему на это эльф.

— Слушай, — рассердился вдруг Магос, — я в твою жизнь не лезу? Вот и ты ко мне не приставай! Ты хочешь думать, что даже в таком негодяе, как я, скрывается что-то возвышенное и прекрасное. Но ты горько ошибаешься, Тэль-Белар. Мне просто нужен лакей, слуга! — Магос так разгорячился, что не заметил худенькую фигуру, стоящую позади него.

Он, обернувшись, сухо посмотрел юноше в глаза и, чертыхнувшись, удалился в свою каюту.

Юноша стоял рядом с эльфом, ощущая себя карликом. Тэль-Белар возвышался над ним, как фонарный столб. Его голубые глаза сверлили юношу взором. Он был спокоен и суров. Глаза же Тео, большие и широко раскрытые, напротив, смотрели на темного эльфа с нескрываемым возбуждением и удивлением.

— Знаешь, я нисколько не жалею, что отправился с Магосом, — сказал он наконец и хотел было тоже удалиться с палубы, когда до него долетели слова эльфа:

— И я тоже…

***

Год 1907, 2 года спустя,

шхуна «Гирахарса»,

юго-западный пролив,

неподалеку от порта города Глудин

Когда я впервые увидел тебя,

Взглянул на твое лицо,

Луна и солнце померкли в тот час

Перед светом, что ты несешь,

Играя лучами над бездной

В темноте этого мира…

И когда я впервые к тебе подошел

И коснулся твоей руки,

Словно дикие птицы в сердце моем

Взметнулись, как пепел, легки,

Полетев над безумной толпою

За пределы этого мира…

И когда я впервые обнял тебя

И тепло твое ощутил,

Я вмиг позабыл, кто я теперь

И кем я до этого был.

Только бы быть с тобою

До скончания этого мира…

— А знаешь, наш Тео — тот еще подарочек судьбы, — улыбаясь во весь рот, проговорил Магос после того, как песнь была окончена.

— Да, голос у него красивый: низкий и очень проникновенный, — промолвил темный эльф, всматриваясь в бесконечные синие просторы. — Или ты о том, как наловчился использовать мальчишку для выполнения самой грязной работенки?

Магос обиженно посмотрел на друга.

— Тео за эти два года с нами повстречался с уймой занимательных людей, — заметил он.

— Я бы скорее назвал твоих заказчиков опасными и непредсказуемыми типами, — возразил ему эльф.

— Ну что ты за него волнуешься, в самом деле, Белар? За это время Тео тебе хоть раз пожаловался, а, Тео? — сказав это, маг бросил суровый взгляд на подбегающего к ним молодого человека, но тот лишь улыбался самой счастливой на свете улыбкой, ловя на щеках быстрые потоки ветра.

За пару лет Теодор превратился из худощавого бледного подростка в загорелого, коренастого, широкоплечего юношу и с гордостью, свойственной юнцам, отмечал каждый раз, что ростом почти догнал своего попечителя.

— И все же, Магос, что теперь у тебя на уме? — спросил эльф, пока все трое, облокотившись о прочные перила, стояли над бездонной гладью проносящейся мимо них воды.

Магос загадочно улыбнулся, но лишь для вида. Эльф чувствовал, что беспокойные мысли носятся в курчавой голове его единственного в мире друга. Когда он много лет назад пошел за магом, он лишь надеялся пройтись с тем по свету, чтобы доказать себе, что мир за последнюю сотню лет ничуть не изменился, и преспокойно продолжить наслаждаться своим одиноким и спокойным существованием. Теперь же он с некой тревогой осознавал, что одиночество больше не кажется ему таким уж заманчивым. И хотя порой он уходил от команды, чтобы побыть несколько дней наедине с собой и своими мыслями, но каждый раз искренне радовался, возвращаясь к оптимистичному и вечно деятельному здоровяку, каким был Магос, хотя, помимо этого, он считал своего приятеля самоуверенным, расчетливым и весьма эгоистичным человеком. Тэль-Белар как мог удерживал мага от тех сделок, где они должны были поступать бесчестно или приносить кому-то неоправданный вред, и теперь его мучили угрызения совести из-за того, что именно его, Тэль-Белара, неумение сдержать себя послужило причиной их долгих скитаний по морям без возможности найти сколь-нибудь постоянный источник заработка: кормящие их перевозки до Руна и обратно закончились пренеприятной историей в одном из богатейших домов северной столицы.