Башни Анисана - страница 7

– Что я должен тебе рассказать?

– Всё, – ответил аба Альтас, – начиная с начала! С того, что ты натворил в Лэрвинде, например.

– Я ничего не творил, – нерешительно ответил Гиб Аянфаль, – Мы с мастером Яспой побеседовали, я рассказывал ему о нашем последнем труде, как ты и хотел. Правда потом в его обители было местное торжество и танец, в которых я остался поучаствовать. А потом я поехал домой… И всё.

– Всё, говоришь? – с сомнением спросил аба и строго произнёс: – я нашёл тебя на пустоши рядом с линией трансферов в ужасном состоянии! Голос Ганагура частенько упрекает меня за чувство стыда. Но в этот раз мне есть, что возразить ему! Мне стыдно за тебя, что ты лежал там как какой-нибудь искажённый! Хорошо, что я оказался быстрее, чем белые сёстры. Моё чутьё никогда меня не подводит. А они ведь уже искали! Уже знали, что ты творишь такое! Как я вижу, ты принял золотистую амброзию. Я даже ума не приложу, что могло побудить тебя такое сделать! Где ты её вообще взял?

Гиб Аянфаль только потрясённо качал головой, не в силах поверить таким словам. Если бы он не понимал всей их серьёзности, то подумал бы, что аба зачем-то разыгрывает его.

– Я ничего такого не делал, – твёрдо ответил он.

– С твоей стороны бессмысленно отпираться. Я только что вытащил тебя из глубочайшего забвения! – непреклонно возразил аба Альтас, – И причиной тому была именно она, – аба присел рядом и заговорил тем голосом, каким всегда читал наставления, – Янфо, мы обсуждали это с тобой, когда тебе было ещё оборота три. Золотистая амброзия – сильнодействующая пыль. Её принимают только страдающие болезнями недужные асайи, получая из рук белых сестёр. Любому асайю хватит ответственности, чтобы воздерживаться от пустого баловства. Даже детям это понятно, и я не могу взять в толк, как ты мог… Как это всё вообще могло случиться?!

Речь абы слово за словом вгоняла Гиб Аянфаля во всё больший ступор, и он только качал головой, ничего не отвечая. Амброзиями называли пищу глубинных асайев, живущих в недрах. От пасоки она отличалась тем, что помимо питательного вещества содержала ещё и активную пыль. Белые сёстры приносили амброзии из нижних обителей и держали их у себя, используя сугубо в целительных целях. Гиб Аянфаль прекрасно всё это знал и никогда не желал притрагиваться к амброзиям. Как только аба может обвинять его в этом!

Аба Альтас, наконец, замолчал и заглянул ему в глаза.

– Что последнее помнишь? – строго спросил он.

– Я уже говорил. Лэрвинд, танец. Но я не делал того, в чём ты меня обвиняешь!

Аба поднялся на ноги.

– Прекрасно! Я опоздал с исцелением! – проговорил он, разводя руками, – что ж, очевидно, пыль амброзии, которую я извлёк, всё же успела повредить твою память и потому беседовать с тобой бесполезно. Однако я надеюсь, что в скором времени сознание у тебя прояснится. Вот тогда и поговорим!

После этих слов он удалился, унося пустую чашу из-под пасоки. Гиб Аянфаль растерянно посмотрел ему вслед, а потом пригасил глаза и погрузился в собственное внутреннее поле. Ничто больше не напоминало о недавней дурноте, кроме оборванных воспоминаний. Прежде ему никогда не доводилось чувствовать себя настолько плохо.

Гиб Аянфаль поднялся с ложа и прошёлся по зале. Она представляла собой просторную комнату под куполом обители, сплетённым из мощных каменных стеблей, излучающих мягкий сине-зелёный свет. Из вещей в ней были только пиалы для пасоки и информационные карты, сложенные в пустотах промеж стеблей. Такое малое количество личных вещей было обычным делом для асайев Онсарры, давно отказавшихся от многих ценностей материальной культуры.

Пустота в сознании Гиб Аянфаля быстро заполнялась бесчисленными вопросами по поводу произошедшего. Что с ним было? Как он оказался дома? Чувство времени безошибочно подсказывало, что с момента его последнего воспоминания прошло около пол суток. Куда делся кусок памяти, связанный с этим временем? Совершенная асайская память фиксирует всё, каждую мелочь, будь она реальной, или вымышленной. Ни один даже самый лёгкий сон не пройдёт мимо неё. Забыть что-либо – это же так глупо! В нутре его вспыхнул жгучий стыд – редкое чувство среди асайев Онсарры.