Батарейцы - страница 9

Гапоненко понял командира взвода, бросился к орудию, оттолкнул наводчика от панорамы и проворно заработал механизмами наводки. Рядом разорвался снаряд. Взрывной волной сержанта и молодого заряжающего отшвырнуло от орудия. «Все, конец ребятам!» — тревожно сжалось сердце у Васнецова, Николай побежал к орудию. И тут увидел: Гапоненко силится встать. Подхватил его за плечи.

Сержант сел и, раскачивая головой, выдавил с трудом:

— Ух и саданул фашист. Из глаз искры сыпятся. Не вижу ничего, командир.

— Пройдет, скоро пройдет. Сиди.

Младший лейтенант плеснул водой из фляги в лицо сержанта. Рядом застонал, поднимаясь, заряжающей. Выстрел соседнего орудия заставил Васнецова оглянуться. Расчет бросал вверх пилотки. Николай перевел взгляд на фашистские танки. Над одной из вражеских машин полыхало пламя. «Берут! Берут наши снаряды крупповскую сталь!» — возликовал младший лейтенант. Васнецову хотелось обнять ребят. Но этого сейчас сделать нельзя — противник продолжает атаку. Николай скорректировал прицел и подал команду.

Бой продолжался. В один из перерывов наши стрелки привели пленных немецких танкистов. Фашисты держали себя нагло. Рыжий унтер-офицер с рваным шрамом во всю щеку хвастал по принципу: «Ростов возьмем с бомбежкой, Кавказ — с гармошкой». В его документах оказалось с десяток фотографий, на которых он был запечатлен за неблаговидными делами на оккупированной территории. Младший лейтенант взял одну фотографию. Фашист держал в руках гуся и, улыбаясь, наблюдал за конвульсиями повешенного человека. Николай положил фото в полевую сумку. Пленных отправили в штаб.

Сосредоточив внимание на отражении атаки фашистов в своем секторе, Васнецов не обратил внимания на то, что бой ширился и вскоре загремел по всему району обороны батальона. Противник бросал в атаки все больше и больше танков и мотопехоты. Под вечер ему наконец удалось вклиниться в нашу оборону и рассечь ее.

В памяти Васнецова надолго остался первый бой. Тревожный и горький. Он много раз приходил в коротких снах, вновь и вновь заставлял переживать мгновения опасности. Дальше будут схватки с врагом намного труднее, но он воспримет их как должное. Этот же бой — первый в жизни — останется с ним навсегда.

С него и начались мытарства взвода Васнецова. Песчинкой, затерявшейся среди отходящего потока войск, он делил вместе с ними все невзгоды. Взводу пришлось прикрывать отход, драться врукопашную с фашистской пехотой, вместе со всеми испытывать налеты авиации противника. И все время младший лейтенант искал свой батальон.

…С каждым переходом ощутимее становилось дыхание моря. Яблоневые сады сменялись посадками виноградника, табака высотой до полутора метров, кукурузы. Красноармейцы ломали початки, с удовольствием ели.

На одном из привалов Гапоненко протянул Васнецову пригоршню крупных плодов.

— Погрызите, товарищ лейтенант.

На недоуменный взгляд командира Гапоненко ответил, указывая на ветвистые деревья:

— Грецкие орехи, товарищ лейтенант.

Васнецов разгрыз орех. Ядро оказалось вкусным. Он с удовольствием начал собирать плоды, вспоминая мелкие орешки родных смоленских мест.

К вечеру артиллеристы увидели впереди черную, уходящую к самому горизонту полосу. В лица ударил влажный воздух. Васнецов поднялся на скакуне на невысокий холмик и начал смотреть в бинокль на переливающуюся на солнце синюю воду. Почуяв влагу, конь ударил о землю копытом и тревожно заржал.

По колонне разнеслись зычные голоса: «Увеличить дистанцию! Рассредоточиться!» Стрелки бежали под деревья, стоявшие вблизи. Туда же сворачивали санитарные упряжки, повозки, двуколки. Дорога заметно опустела. И только тогда на горизонте Васнецов заметал фашистские самолеты и поспешил к орудиям.

Ездовые стегнули лошадей. Упряжки понеслись к небольшой дубовой роще, находящейся метрах в двухстах. Только успели скрыться, как вражеские самолеты начали пикировать. Раздались взрывы бомб. Вспарывая воздух, засвистели осколки, застучали очереди крупнокалиберных пулеметов. Спустя минуты две самолеты вновь прошлись над рассыпавшейся по обочине дороги колонне войск. А после улетели.