Батурино – гнездо родное - страница 49
Отца Леонтия не оставили служить в Тобольске. Он получил назначение в город Далматов, названный так именем основателя местного, Свято-Успенского монастыря – Далмата Исетского.
Батюшка с семейством перебрался на новое место служения. Он увидел мощные строения Свято-Успенского Далматовского монастыря – толстые кирпичные стены, башни, выдержавшие осады мятежников, нападавших на монастырь, великолепный храм в честь Успения Божией Матери, монастырское кладбище, часовню над захоронением старца Далмата, могилки монахов, убитых разбойниками калмыками, и первого из мучеников, первым пришедшим на Белое Городище к старцу Далмату, получив откровение от Господа, – монаха Иоанна. О, достославная история! О, драгоценное, незабываемое прошлое!
Отец Леонтий крестится, молится о упокоении Далмата Исетского, архимандрита Исаака, монаха-мученика Иоанна и о всех здесь лежащих православных христианах. Помолившись, он выходит из монастырских ворот, спускается под горочку, где находилась пещера старца. Видит звонко звенящий водный ключ, бьющий из-под земли, воду из которого брал первоустроитель обители старец Далмат, наклоняется, зачерпывает пригоршню ледяной воды, пьет, омывает лицо. На душе у него становится хорошо-хорошо, весело....
И не верилось, что сюда, в это святое место, приходили люди, наущаемые дьяволом, крестьяне монастырские и разбойники из отрядов самозванца Емельяна Пугачева, объявившего себя Императором Петром Третьим. Брали монастырь в осаду, ходили на штурм. Но были посрамлены и прогнаны прочь – и заступлением Сил Небесных, и земной вооруженной силой.
Отец Леонтий смотрит на монастырь и в душе у него просыпаются поэтические чувства, и хочется ему отразить в стихах историю монастырскую. Такую назидательную для потомства. Очень хочется…
Три года прожил священник Леонтий Капустин во граде Далматове вместе со своей любимой матушкой Ириной и сыночком Ипполитом. Служил на ниве Божией, вел народ православный к спасению. А поздним вечером, когда матушка Ирина, уложив сыночка Ипполитушку почивать, и сама укладывалась в постель, то, зажегши толстую свечу, батюшка, помолившись Господу, присаживался за стол, брал очищенное гусиное перо, чернильницу и начинал писать стихотворную повесть о начале Свято-Успенского монастыря, о благодатном старце Далмате, сыне его – архимандрите Исааке и других исторических событиях.
Окуная перо в чернильницу, отец Леонтий выводил буквы на бумажном листе, складывающиеся в стихотворные строки:
«От воплощенна в мире несоздана света,
Тысяча шетьсот сорок четвертого лета,
Возсия и в сей стране света Святые Веры
От ископанной в земле Далматом пещеры.
Сей Дмитрий Мокрынский б Тобольский житель,
Воин, дворянин, словес Христовых блюститель
Таже монахом Невьянским владеся во брата,
С переименованием Дмитрия в Далмата»…
Закончив работу, отложив перо в сторону, отец Леонтий перечитывал готовый стихотворный текст. Подумав, что-то исправлял, переписывал… За окном стояла глубокая ночь. Матушка Ирина, неслышно подойдя сзади, обнимала мужа за плечи. Он оглядывался. Она улыбалась и кротко говорила:
– Полно тебе, отец, трудиться, писать свои вирши. Пора тебе и отдохнуть. Ложись почивать.
Он, слушая слова супруги, тоже улыбался и, словно оправдываясь, отвечал:
– Да, да, матушка моя милая! Засиделся, заработался. Знаешь как говорится: «Что написано пером, то не вырубишь топором». Скоро, скоро уже исполнится двести лет со дня рождения в мир старца Далмата. Вот я и хочу описать его жизнь и подвиги в стихах. Еще помянуть и сына батюшкина – архимандрита Исаака. Они достойны того, чтобы память о них жила в веках. Достойны!
– Конечно, конечно, мой свет! А теперь – гаси свечу и ступай почивать. Сам знаешь – утро вечера мудренее.
И отец Леонтий, потушив свечу, идет в горницу. Да, ночь поздняя. Пора предаться сну. О-хе-хе… Господи, помилуй!
Отец Леонтий закончил писать свою стихотворную повесть. Переписал текст набело и отнес его на прочтение и благословоние к игумену Свято-Успенского Далматовского монастыря – отцу Даниилу. Он внимательно прочитал стихотворное повествование отца Леонтия, одобрил его и сказал батюшке: