Батый заплатит кровью! - страница 49

— Значит так, други-соратники, — промолвил Иванко, стоя у окна и глядя на клубы сизо-чёрного дыма, расползавшиеся над заснеженными городскими крышами, — велите своим ратникам не стрелять из луков по светящимся шарам, не кидать в них дротики. Покуда эти чёртовы шары висят в вышине, они нам не опасны. Беда случается, когда эти шары падают наземь. Будем уповать на ветер, братья. Ветром эти дьявольские шары приносит к нашему граду, ветер же может и отнести их далеко в сторону от домов наших.

— Верно, — поддержал посадника Яким Влункович, — три шара, пролетев над нашими крышами, упали за городской стеной на лёд реки Тверды. Там же взорвались и горшки с дьявольским зельем. На льду до сих пор видны чёрные круги от разорвавшейся смертоносной смеси.

— С пожарами-то что делать? — подал голос боярин Жердята. — Ведь уже несколько часов полыхают в трёх местах дома, клети и изгороди. Это дьявольское пламя невозможно ни водой залить, ни снегом забросать. Лишь песком его одолеть можно, но где же взять столько песку! Женщины и дети в страхе мечутся по улицам.

— Эдак полгорода может за день выгореть, — мрачно вставил Дедило Иванович. — Коль дома сгорят, где тогда людям от стужи спасаться. Надо что-то делать, посадник.

— Не знаю я, что тут можно сделать! — раздражённо воскликнул Иванко, отойдя от окна. — Я не Господь, и с напастью такой доселе не сталкивался! Молви, Терех, ты с таким огнём уже встречался.

Взоры воевод устремились на Тереха, который смущённо просморкался и вымолвил:

— Жердята прав, пламя негасимое лишь песком загасить можно, а иначе никак. От воды это огненное зелье токмо сильнее разгорается.

Иванко сел на стул, положив на стол свои пудовые кулаки.

— Нужно повсюду разослать гонцов, дабы известить население Торжка и беженцев, чтобы никто из них не пытался заливать водой негасимое пламя, — после краткого раздумья сказал посадник. — Сей же час выслать людей с кирками и заступами, с санями и лошадьми в те места, где горожане добывают песок на свои нужды. Изъять все бочки и ушаты у местных бондарей, расставить их возле нетронутых огнём домов и доверху наполнить песком. Можно просто насыпать песок кучами близ теремов и заборов, коль бочек не станет хватать. Погорельцев отправлять на мой двор и на подворье княжеского наместника, там многих приютить можно.

— Тиун Гудимир и так возмущается, что терем наместника битком набит беженцами, которые расхищают припасы его господина, — негромко заметил посаднику Яким Влункович.

— Плевать мне на его возмущения! — сердито отрезал Иванко. — С Гудимиром у меня особый разговор будет. Дошло до меня, что этот сучий сын в ночные караулы заступать отказывается. Пора ему показать, кто ныне в Торжке хозяин!

Иванко в сердцах грохнул по столу тяжёлым кулаком.

Совет ещё не закончился, когда в светлицу вбежал запыхавшийся воин, сообщивший о потухшем бумажном фонаре, упавшем в Бондарном переулке.

— Что там, пожар иль кого-то убило стальными колючками? — обратился к гонцу Яким Влункович.

— В том-то и дело, что ничего не вспыхнуло и никого не убило, — ответил молодой ратник, комкая в руках тёплые рукавицы. — Горшок, привязанный к бумажному шару, не взорвался. Лежит сей горшок в переулке возле дома бондаря Кудима, и шар бумажный там же валяется. Кудим велел мне доложить об этом посаднику. Вот я и прибежал сюда со всех ног.

— Молодец! — промолвил Иванко, подходя к гонцу. — Правильно сделал. Вот, тебе за это награда. — Посадник протянул воину серебряную монету. — Сейчас с тобой пойдёт вот этот десятник, ты укажешь ему, где упал горшок басурманский. — Иванко указал гонцу на Тереха. — Все приказания этого десятника исполняй беспрекословно и будь всё время с ним. Уразумел?

Гонец молча кивнул.

— А ты, друже, будь там поосторожнее с этим дьявольским сосудом, — повернулся к Тереху Иванко. — Тебе надлежит выяснить, почто эта хреновина не взорвалась и вообще, что там у неё внутри напихано. Может, и нам удастся такое же смертоносное зелье сварганить.

— Вот было бы здорово! — невольно вырвалось у боярина Жердяты.

Терех облачился в полушубок, нахлобучил на голову собачий треух. Он двинулся к двери, коротко бросив гонцу: «Ну, пошли!»